Во имя славы. Книга первая (СИ)

Эта эпоха насыщена сложными противоречиями. Грозные набеги скандинавских викингов (варягов русских летописей) несли опустошение и гибель обитателям балтийских побережий, а морские дружины рюгенских славян или пешие рати ободритов наводили ужас па жителей Ютландии, датских и шведских островов. Но в эти же жестокие столетия первые торговые корабли обеспечили регулярное движение потока товаров в первые портовые города, гавани и рынки, возникавшие на Балтике в землях разных племен: они несли роскошную утварь, одежду и оружие для зарождающегося господствующего класса, обиходные вещи, сырье и орудия труда для торгово-ремесленного населения раннегородских центров, изделия ремесленников для крестьян городской округи или сельской глубинки. Любая новинка, появившаяся в одном из центров Балтики, быстро становилась известной повсеместно. Все более устойчивые экономические и культурные связи на заре раннего средневековья впервые превратили Балтийское море из моря, разделяющего страны, во «внутреннее море» с культурно-исторической точки зрения. В истории Европы это было не первое «внутреннее море», тесными экономическими и культурными узами связавшее города разных стран и народов: двумя тысячелетиями раньше, в пору становления европейской цивилизации, тот же путь развития прошли земли вокруг Средиземного моря, древнейшего культурно-исторического «внутреннего моря» в истории человечества. И так же как на Балтике, то была сложная и драматичная эпоха, заполненная пиратскими набегами и торговыми экспедициями, колонизаторскими устремлениями финикийцев и греков, завоевательными походами римлян. Гомеровский эпос, запечатлевший события Троянской войны и странствования Одиссея, сохранил для нас первоначальный облик этой эпохи»

Йоахим Херрман. Племена и народы Балтики на рубеже античности и средневековья

Глава 18. Воссоединение

Крепость окружали сотни воинов. Но теперь по разрушенному городу, ставшему временным лагерем, ходил гул славянских голосов. Прибывшие на выручку руяне не застали врага – когда они высадились, те уже скрылись из виду, бросив таран у выстоявших ворот, а драккары – у причалов.

Последнее особенно радовало. Буревой и Ратмир уже присматривали подходящий корабль. Лучший придётся отдать князю Виславу – в знак благодарности за помощь.

Стариград праздновал. Усталые защитники, кто меньше других получил ран, набрались сил, приветствовали спасителей. Збигнев лично встретил старых друзей, не успев даже сменить покрытые кровью одежды.

– Слава богам, Буревой! – Он вскинул руки ещё на подходе. – Так рад, так рад! Уж думал, поляжем здесь.

Буревой крепко обнял его, затем сразу спросил:

– Как мой сын? – В твёрдом голосе скрывалась тревога.

В ответ Збигнев улыбнулся:

– Жив твой Дражко, жив. Покоцали немного, но ничего – заживёт. – Вдруг улыбка погасла. – А этот что здесь делает?

С подошедших только что ладей, на щитах которых пестрели двузубцы, ступил статный муж с длинными усами, стриженной бородой и короткими русыми волосами. Лет не более тридцати. Зелёными глазами он цепко огляделся и уверенно пошагал прямо к ним.