Во имя славы. Книга первая

— Как же так… они ж с другой стороны… — опомнился, завопил, надрывая горло: — Даны! Даны позади! Обернитесь же!

Десятки… Нет — сотни людей приближались к лучникам, не замечающим ничего, кроме своих целей. Несколько челнов высадились на сушу, но тоже не видели врага.

Стойко понял, в чём дело, и закричал:

— Даны! Веремуд! Даны идут! За спиной! Вере!..

Стрела оборвала крик мальчишки, пронзив в грудь почти по оперение. Стойко удивлённо посмотрел вниз, качнулся и рухнул, расплескав воду.

— Нет!

Живко спрыгнул с дерева, едва не подвернув ногу, бросился к другу, лелея бесполезную надежду чем-то помочь.

Викинг, выпустивший стрелу, снова натянул тетиву, прицелился, однако Веремуд услышал мальчишек, видел, как один из них погибает, и с яростью метнул сулицу, угодившую в бок проклятого убийцы.

Стрела ушла вверх, викинг кувырнулся через борт и сгинул в реке, а захваченный стариградцами драккар повернул к берегу под тревожный сигнал рога.

Наконец лучники отвлеклись, узнали про опасность и прыгнули в долблёнки.

Стиг Ларссон увёл корабли дальше. Оставшись без присмотра, он смог острожно, не спеша, обойти заградительные камни и вырваться к озеру, пока Веремуд собирал на борту бежавших воинов.

Даны подошли к реке и теперь кричали оскорбления зажатым в угол стариградцам, обстреливали, как недавно делали это они.

— Живко, плыви сюда!

Мёртвый друг смотрел стеклянными глазами, чувство вины сковывало дыхание. Живко вытер проступившие со слезами сопли, бормоча извинения.

— Быстрее, быстрее!

Он услышал зов, потерянно оглянулся. И вдруг будто окатило ледяной водой — нужно отомстить за Стойко, а не ныть над его трупом!

Поднявшись на борт, Живко тут же ринулся к носу, не слыша никого, даже Веремуда, что-то говорящего ему строгим голосом.

Рука добела сжимала рукоять ножа, желваки волновались под кожей. А глупый мальчишка твёрдо решил воздать по заслугам целому миру.

Глава 13. Высокая цена

Лагерь вовсю готовился к отходу. Скудные пожитки складывали в наскоро сколоченные телеги, воины точили клинки, латали одежду, полировали бронь.

Сбыслав нашёл Дражко у конюшни, неподалёку от главного дома. Пегий жеребец, лет трёх от роду, жевал с его рук огрызки яблок.

— Всё готово.

Дражко кивнул, нежно похлопал коня и взглянул на небо.

— Не раздумал? Может, дождёмся ночи, а?

— Нельзя. Нужно успеть добраться до города, пока Стиг не добрался раньше нас.

— Солнце ещё не зашло! — не унимался Сбыслав.

— Саксы не ждут нападения. Их разведчики уже донесли Людольфу, что Збигнев увёл людей от лагеря.

Слова не могли унять сомнения. Врагов было слишком много, времени на побег мало. Это казалось самоубийством.

— Надеюсь, боги питают к вам самые нежные чувства. Иначе всех нас убьют.

Показался конюх, шустрой походкой выскочивший со стороны выгребной ямы.

— Спасибо, друг! Я уж думал, прямо здесь… кхм. Фух, еле успел!

— Не стоит. Я обожаю лошадей, — улыбнулся Дражко, будто и не желал прирезать сакса.

— Хороши, да? — конюх принял поводья, потрепал жеребца. — Этого я с самого рождения ращу. Отличный, сам граф седлает. Понесёт господина на проклятых вендов.

Улыбка едва дрогнула на лице Буревоича, но конюх этого не заметил.

— Скоро покажем этим язычникам, верно говорю, а?

— Верно. Покажем.

Суета вокруг скрывала замысел лазутчиков. Связки стрел были пропитаны маслом и жиром, возле палаток с больными маячили люди Ариберта, руяне выжидали неподалёку от своего воеводы, чтобы быстро собраться в единый кулак. А лошади дружелюбно фыркали новому знакомцу.

Дражко и Сбыслав отошли поближе к дому графа.

— Тебе пора возвращаться к Ариберту.

— Нет. Он сказал быть рядом с тобой.

Новость резанула слух. Неужто друг не верит в него?

— Рядом со мной будет моя дружина.

— Десять юнцов? Ха! — восклик показался слишком громким. Сбыслав осторожно огляделся. — Вы, руяне, самые свирепые ублюдки, каких я знаю. Но твои люди едва от сиськи мамкиной отвыкли.

Бывалый вояка говорил обидную правду, но и на неё нашлось чем ответить:

— Мы уже сотрясали саксов меньшим числом. Сделаем это снова.

— Вот об этом я и говорю, — огрызнулся Сбыслав. — Ты и сам юнец, Дражко! Боги пару раз поцеловали твой зад, а ты возомнил себя бессмертным. Поумерь пыл.

Поблизости маячила личная дружина Людольфа, приходилось быть осторожным. Потихоньку, незаметно, они подбирались к месту, где должна начаться резня.

— Нам нужно действовать решительно. Времени на раздумья нет.

Вспыхнула телега со стрелами.

— Началось, — процедил сквозь зубы Сбыслав, надевая шлем. — Ну, воевода, надеюсь, богам не надоел вкус твоей задницы.

— А я надеюсь, их не разозлит твоя хула.

Саксы закопошились, крики разлетались по селению. Словно свечки, заполыхали палатки, и к шуму присоединился вопль горящих заживо. Те из больных, кто мог двигаться, выскочили наружу, чтобы рухнуть под ноги бегущих. Десятники собирали подчинённых, высматривали врагов, которые проносились мимо, словно тени среди листвы.

Руяне вырезали воинов графа, не поспевших к своему господину, и встали вокруг Дражко, готовые ворваться в дом.

Двери отворились, в проёме показался раздражённый Людольф.