Во имя славы. Книга первая

Викинг снова изменился в лице. Ухмылка пропала, губы поджались, то ли в злобе, то ли в обиде.

— Да, Краснобородый. Нас ведёт Буревой. Тот, кто лишил тебя твоих членов.

Энгуль прорычал, словно загнанный волк. Но силы исчерпались, теперь он и шевелился-то еле-еле. Только ярость поддерживала израненное тело.

Юноша вытащил топор, висевший по правую руку. Ингвар попытался встать, но громила прижал тяжёлым сапогом обратно в грязь. Рёбра затрещали, стало трудно дышать, но громила не обращал внимание на хрипы.

Топор упал рядом с Энгулем.

— Возьми. Слышал, даны должны погибать с оружием в руках, чтобы вознестись к своим богам.

Пока викинг взял у стоящего рядом воина секиру на длинном древке, старик сжал рукоять.

Его взгляд стал немного спокойнее, умиротворённее… А затем секира рассекла шею. Кровь потоком хлынула из шеи, брызги оросили лицо Ингвара, попали в раскрытый рот.

Время замерло. Шум, вопли, треск догорающих брёвен, плач — всё затихло. Голова Энгуля Краснобородого прокатилась вниз, остановилась и мёртвые глаза уставилась прямо на него.

Ингвар закричал. Гнев, ярость, жажда мести вспыхнули с новой силой. Он вырвался из-под сапога и бросился на убийцу.

— Дражко! — предупредил громила, удивлённый прыткостью мальчишки.

Ингвар врезался в ублюдка, но ни топора, ни копья, ни даже самого малого ножа в руках не было, поэтому он заколотил по кольчуге голыми кулаками, выкрикивая оскорбления. Веки самовольно зажмурились, с трудом он заставил себя взглянуть на врага… И увидел лишь улыбку. Насмехающуюся, слегка удивлённую, улыбку. Ингвар будто колотил глыбу, а та даже не думала сопротивляться. Зачем?

Но представление прервал громила. Он поднял мальчишку словно невесомого, схватил голову и уже приготовился свернуть шею, когда улицу разразил новый вопль.

— Ингвар! Не-е-е-ет!

Ингигерд выбежала из укрытия, заставив налётчиков замереть на несколько секунд. Внезапным появлением или своей красотой, которую не сумели скрыть ни копоть, ни грязь — не важно. Сестра успела добраться до них, пока изумлённые разбойники пришли в себя.

Громила что-то проворчал, хотел было закончить дело несмотря на мольбы, но Дражко остановил его:

— Удо! Обожди…

Громила послушался, но хватку не ослабил. Мальчишка болтал ногами, словно пойманная рыба — хвостом. И так же, как она, шевелил челюстью, глотая воздух.

Дражко вернул секиру, притянул к себе девчонку, осмотрел её… Заплаканное лицо немыслимым образом заставило сердце защемиться. Грудь сдавило, как бывало в объятьях Удо, когда тот в порыве чувств забывал о своей непомерной силе.

— Кто ты? — кое-как смог выдавить из себя Дражко. Но затем понял, что говорит по-словенски, и повторил на датском.

— Прошу, не убивайте его! Прошу! — завопила прекрасная данка.

Девушка боялась, очень боялась. Она могла отсидеться в укрытии, и вряд ли бы её нашли — уже подходило время отчаливать. Но она обрекла себя ради этого мальчишки.

— Это твой брат? — догадался Дражко.

Схожие черты лица наталкивали на эту мысль, но почему-то хотелось убедиться.

— Да, мой брат! Господин, прошу, не убивайте его!

Девушка рухнула на колени, припала к ногам, продолжая молить. Мальчишка, глядя на сестру красными от напряжения глазами, прошипел что-то невнятное. Было видно — беспокоился он не за себя.

— Как твоё имя?

— Ингигерд, господин! Отпустите его! От него не будет проблем, я обещаю!

— Будет! — возразил на словенском Удо. — Глянь на него! Как есть дикий зверь!

Дражко не ответил. Вместо этого он жестом указал Ингигерд подняться, что та безропотно исполнила.

— Ин… ги… — прохрипел Ингвар, не прекращая попыток вырваться.

Чем вызвал у Дражко лишь новую ухмылку.

— Зачем мне оставлять в живых твоего братца, Ингигерд? Посмотри на него… — Дражко шагнул к мальчишке, обхватил пальцами челюсть. — Он вгрызётся в меня, как только выпадет возможность. Из таких волчат получаются плохие рабы.

— Нет! Я обещаю, он не будет…

— Что ты можешь мне предложить? — прервал ей Дражко. — Ведь в твоих глазах такое же пламя. Из тебя не получится годной рабыни.

Ингигерд опустила голову.

— Я… я…

— Что же? — Дражко ухмыльнулся, лицо блеснуло любопытством.

— Свою жизнь, господин.

Девушка вновь взглянула на него, но на этот раз по-иному. Дерзко, с вызовом! Будто не пленница стояла перед воином, разграбившим её дом, а княжна — перед своим подданным. Дражко затаил дыхание, сам того не замечая. Мысли смешались, разум будто отказывался работать, а в груди заполыхало жаром.

— Что с тобой, Дражко? Хватай эту девку и пошли к ладье!

Удо был лучшим другом. Побратимом. Огромный, сильный как медведь, но простой и душой, и лицом. Не найдётся во всём свете соратника вернее и надёжнее. Однако сейчас Дражко не слушал его.

— Отпусти мальчишку.

— Чего?!

— Отпусти мальчишку, Удо. Я дарую ему жизнь.

Ингигерд не понимала слов, но догадалась об их значении. На её лице засияла надежда.

— Ты ополоумел! — возразил Удо.

Ингвар к тому времени уже потерял сознание, тряпичной куклой висел в лапах громилы.

— Отпусти.

Дражко не отрывал взгляда от чёртовой данки, будто та его заворожила.

Удо бросил безвольное тело мальчишки и двинулся к другу.