Во имя справедливости

— Мне это безразлично, — ответил Фергюсон, — вам все равно ничего со мной не сделать!

Мэтью Кауэрт не знал, прав Фергюсон или лишь храбрится, но слова убийцы долго звучали в ушах у журналиста гулким эхом.

Взору Кауэрта предстал мир вверх тормашками. Убийца преспокойно разгуливал на свободе, а полицейский был не в силах двинуться с места. Журналист понимал, что обязан что-нибудь предпринять, но страх парализовал его как в ночном кошмаре.

Внезапно лицо убийцы вытянулось от удивления.

— Никому не двигаться! Всем стоять! — раздался отчаянный пронзительный крик.

Андреа Шеффер прокралась через заднюю дверь в дом и стояла теперь со своим девятимиллиметровым пистолетом в вытянутых руках в коридоре, идущем из кухни, за спиной у бабушки Фергюсона.

— Брось ружье! — приказала женщина-полицейский.

Но не тут-то было! Вместо того чтобы бросить ружье, негритянка повернулась на голос. Вместе с ней повернулось ружье, которое старуха все еще держала на изготовку.

— Ни с места! — взвизгнула детектив Шеффер.

Прямо перед ее глазами возникли черные дырки стволов. Андреа понимала, что в любую секунду может умереть, а умирать ей совсем не хотелось.

Мэтью Кауэрт вскрикнул. Тэнни Браун воскликнул: «Нет!» И их голоса потонули в грохоте выстрелов из пистолета детектива Шеффер.

Андреа пошатнулась: отдача ее крупнокалиберного пистолета была очень сильной. Три его выстрела оглушительно взорвались в тишине. Первая пуля подбросила бабушку Фергюсона, как тряпичную куклу, вторая прошила стену, а третья разбила окно и вылетела на улицу. Тело старой негритянки отлетело к стене, ударилось о нее и сползло на пол. Старуха лежала навзничь, раскинув в стороны руки. Рядом с ней валялось ружье.

— Боже мой! Зачем?! — прошептал Тэнни Браун и шагнул было к распластанному телу, но взглянул на застывшего с разинутым ртом Кауэрта и быстро обернулся в сторону двери.

Фергюсона и след простыл.

Журналист тоже смотрел туда, где только что стоял убийца, и что-то нечленораздельно бормотал.

В комнату вошла Шеффер. У нее тряслись руки, она не сводила глаз с убитой женщины.

Лейтенант выскочил на крыльцо, и его оглушила тишина. На дворе клубился утренний туман, пронизанный зыбкими лучами пробуждавшегося солнца. Нигде не было ни души, но, быстро оглядевшись, Браун заметил Фергюсона, бежавшего к своей машине.

— Стой! — крикнул Тэнни.

Фергюсон остановился, но совсем не для того, чтобы сдаться полиции. Подняв руку с короткоствольным револьвером, он дважды выстрелил. Пули просвистели над головой у лейтенанта. Браун узнал звук револьвера Брюса Уилкокса и пришел в ярость.

— Стой! — снова крикнул он и, стреляя на бегу, бросился за Фергюсоном.

Одна пуля попала в окно машины, и стекло разлетелось вдребезги. Другая пуля с душераздирающим визгом отскочила от ее железного бока.

Выстрелив еще раз, Фергюсон помчался прочь от машины в сторону дальних деревьев. Остановившись на бегу, лейтенант тщательно прицелился. Он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок.

Револьвер подскочил в руке у Тэнни Брауна, и пуля ушла в сторону, расщепив по пути тонкое деревце.

Фергюсон обернулся, выстрелил наугад, вновь пустился наутек и скрылся среди темных деревьев.

Когда лейтенант выскочил на крыльцо, Андреа, с пистолетом в руке, наклонилась над телом бабушки Фергюсона и потрогала рукой ее грудь, как это делает ребенок, когда пытается понять, действительно ли существует то, что он видит своими глазами. Пока детектив рассматривала свои окровавленные пальцы, старая женщина захрипела и испустила дух. Шеффер повернулась к Кауэрту и пробормотала:

— А что мне было делать?!

Журналист наконец очнулся, наклонился и подобрал с полу ружье. Разломив ствол, он убедился, что патронов там нет.

— Не заряжено, — пробормотал Кауэрт.

— Не может быть! — воскликнула Андреа.

Журналист показал ей ружье.

— Действительно. Но что мне было делать?! — повторила она.

На улице раздались выстрелы.

Кауэрт вздрогнул, а потом набрал побольше воздуху в грудь, как перед прыжком в глубокую воду, и бросился на улицу. Следом за ним из дома выбежала Шеффер.

Тэнни Браун лихорадочно перезаряжал свой револьвер. Пустые гильзы со стуком падали на доски крыльца.

— Где он? — спросил Кауэрт.

— Что со старухой? — поднял глаза лейтенант.

— Умерла, — ответила Андреа. — Я же не знала!

— Вы тут ни при чем! — перебил ее Браун.

— Ружье было не заряжено, — пробормотал журналист.

Тэнни пожал плечами, выпрямился и показал в сторону леса:

— Фергюсон там. Я иду за ним.

Спрыгнув с крыльца, лейтенант устремился туда, где в тридцати ярдах от дома темнел лес. Полицейский двигался все быстрее и быстрее и наконец побежал за уходившим от него преступником.

В нескольких футах у себя за спиной Тэнни Браун слышал тяжелое дыхание Шеффер и Кауэрта, но не обращал на них внимания. Он бежал по узкой тропинке, всматриваясь в зеленый полумрак леса. Он понимал, что загнанный зверь, скорее всего, устроит засаду на охотников. Но ведь он, Тэнни, тоже вырос в Пачуле, и поэтому этот лес не только Фергюсона, но и его тоже!