Во Имя Закона

Когда все успокоились, девушка спросила нетронутого:

– Зачем ты это сделал? Я, конечно, понимаю, что он тебе больше друг, чем я, но можно было попросить словами.

– Я сделал это не потому, что он мне больше друг. Я люблю вас одинаково.

Ансельм не заметил, как Фредерик поморщился при этих словах.

– Я сделал это потому, что твоя душа может меняться. Может меняться к лучшему. Душа Фредерика меняться не может.

– То есть ведро воды должно было подтолкнуть меня к положительным изменениям? – насмешливо спросила Фло, снимая с Магнума мокрую рубашку.

– Ведро воды должно было остановить тебя. Наполнить свою душу неприязнью легко. Очистить сложно.

Флоренс вдруг перестала улыбаться и серьезно посмотрела на нетронутого.

– Ты что, заботился о моей душе? – спросила она с неверием в голосе.

– Я всегда это делаю, – просто ответил Ансельм, беря у девушки из рук нательную рубашку гнома и выжимая её в ведро.

– Он заботился не о душе, – произнес Фредерик, и верхняя губа его презрительно приподнялась над зубами. – Он заботился о Законе. Только о нем. Ничто не должно угрожать Закону в душе жителя Поднебесья. Он руку тебе отрубит, если увидит в ней угрозу Закону.

– Это правда? – спросила Фло, смотря на Ансельма.

Тот кивнул.

– Между самой сердцевиной души и Законом нет разницы. Я голову отрублю, чтобы спасти твою душу, – произнес он, с прежним мирным выражением лица продолжая отжимать вещи гнома.

– Ну, спасибо, – произнесла Флоренс, погрустнев.

***

Утром Ансельм поднял девушек ни свет ни заря.

Флоренс едва успела разлепить глаза, как стояла уже одетая перед дверью.

– А-а-ансельм, – произнесла она, зевая, – почему так рано? Я не понимаю, где право, где лево…

– Вот поэтому, – ответил ей нетронутый.

Он стоял, одну руку положив на ручку двери, а другой рукой придерживая Флоренс за локоть. Подбородок его покрывала короткая густая борода, начинающаяся виться мелким барашком. На губах играла улыбка. Ансельм находился в приятном возбуждении от предстоящего дня.

– Сейчас я открою дверь, – сказал он, обращаясь преимущественно к Фло, – и мы окажемся в другом мире.

И произнеся это, он распахнул дверь и буквально вытолкнул девушку в образовавшийся проем.

– Как это в другом мире? – спросила Флоренс, оборачиваясь к нему.

Она нахмурилась. Но пристально посмотреть на нетронутого ей помешал еще один зевок.

А когда девушка протерла глаза, то увидела, что они вчетвером вместе с Геммой и Фредериком стояли на ярко освещенной светом фонарей улице.

– Фонари… – произнесла девушка, уставившись на желтые огни в черном небе. – Электричество… Телефон!

Ансельм еще раз поймал её за локоть.

– Не надо звонить маме. Со времени твоего предыдущего звонка здесь прошла пара часов.

– Очень удобно, – в последний раз зевнула Фло, заставляя себя открыть глаза.

Холодный ночной воздух бодрил.

– И здесь опять осень, – сказала она, оглядываясь. – И я могу заказать джин в баре. Это мой мир!

Флоренс вдруг захлестнул прилив любви к этой реальности. К этой реальности, которую она успела подзабыть. Но сейчас вдруг со всепоглощающей ясностью осознала, насколько вросла в неё всеми своими чувствами, инстинктами, рефлексами.

– Мо-ой ми-ир! – воскликнула она, устремляясь вниз по улице. – И здесь знать не знают ни про каких бакалавров!

– Флоренс, стой! – позвала её Гемма, укрывая плечи голубой узорчатой шалью и поправляя волосы поверх ее.

Она улыбнулась сонной улыбкой.

– Это не твой мир, Флоренс, – прошептала волшебница, с нежностью глядя на то, как девушка петляет от одного фонарного столба к другому и около каждого задирает голову.

Фло остановилась сама. Она вдруг просто застыла на месте, а потом медленно повернула голову к стоящим на том же месте Гемме, Ансельму и Фредерику. И зеленые глаза её казались черными издалека.

– Вспомнила, – пренебрежительно произнес Фредерик.

И он был прав.

Флоренс вспомнила, почему она ушла из своего мира. Вспомнила, почему вдруг её реальность стала невыносима. Её чувства напомнили ей. Сдавившее грудь дыхание. Тяжко шевельнувшееся от воспоминаний сердце.

В районе груди девушки появилось слабое свечение. А затем оно, как тонкий дымок, заструилось вверх.

– Что это? – спросила Фло, следя взглядом за ползущей в небо светлой змейкой.

– Это, моя дорогая, – произнес появившийся рядом Фредерик, – страдание. Основа основ. Выделяется энергия. Ты можешь её видеть, чувствовать, использовать!

С торжествующей, но какой-то отталкивающей улыбкой он заглядывал ей в лицо. Миндалевидные глаза в неверном свете фонарей выглядели узкими и злыми.

– Использовать? – переспросила Фло.

– Самое простое заклинание требует энергии. Откуда, думаешь, она берется?

– Из воздуха…

Фредерик издал смешок, закатив глаза.

– И, кстати, если бы нас не было рядом, – продолжал он, – и наши лица не спасли бы тебя от отчаяния, то вместо тонкой струйки в твоей груди бушевал бы ураган.

Флоренс быстро отвернулась от него.

Фредерик был прав.

Ей стало плохо, но она посмотрела на друзей. И те одним своим видом напомнили ей, что у неё теперь другая жизнь. Напомнили ей, что она нужна кому-то. И что её любят.