Во имя Зоны

– Генерал так не оставит пропавшие вертушки, – не согласился Цыган. – Военсталы будут у нас на хвосте. Нам придется где-то провести день. Так, чтобы нас не нашли патрули. Это раз. Два – у нас будет одна-единственная попытка проникнуть в лагерь. И мы сможем предпринять ее только следующей ночью. Генерал наверняка вызовет подкрепление – сегодня днем пошлет запрос, завтра придет катер с новым отрядом, а то и с двумя. Так что другого шанса не будет.

Долг выпрямился, закончив перевязку. Сталкеры переглянулись.

– Короче, мне тоже две порции «сталкерского коктейля», – хмыкнул Цыган, указательным и средним пальцами неловко выуживая из помятой картонной коробки, которая служила ему аптечкой, пластиковый шприц с надетой одноразовой иглой. Ладони у него не сгибались. – Ботаник, ты перестарался, как я такими медвежьими лапами стрелять буду?

– Итак, у нас два часа, чтобы добежать до леса до прилета вертушек. И часов пять-шесть, чтобы добраться до берега. Отряд, слушай приказ: снаряжаем все магазины, какие есть, еду, цинки и прочие вещи оставляем здесь. С собой только оружие и патроны!

– Э, Долг, ты чего, нам же потом жрать захочется, – запротестовал Падла. – Днем-то мы чего делать будем, кору с деревьев обрывать?

– Никакого «потом» не будет, если мы не убьем генерала следующей ночью, – отрезал Долг. – Возьми «сталкерский коктейль». Это ко всем относится!

Цыган успокаивающе похлопал Падлу по плечу:

– У генерала в лагере жратва найдется, братан, ты только доберись дотуда.

Ворча под нос, Падла начал разгружать рюкзак.

Сидящий на прежнем месте с отсутствующим видом Сержант встрепенулся, завернул остаток шоколада в фольгу и сунул обратно в карман.

– А ведь мы кгутые, – с кривой усмешкой сказал он. – Втогой патгуль военсталов положили, да еще вегтушки. Я когда «кгокодилов» увидел, гешил, что все, хана нам. А мы отбились, а? Как это у нас вышло?

Долг резко повернулся к нему:

– У нас не было другого выхода. Встали и побежали!

* * *

Над Зоной вставало солнце. С трудом пробившиеся сквозь облачный слой лучи позолотили верхушки деревьев, рассеяли царивший в лесу предрассветный полумрак. Между елками протянулись наклонные солнечные полосы.

«Возможно, это будет последний день в моей жизни», – подумал Цыган. Он устал как собака. Отряд бежал всю ночь, действие «сталкерского коктейля» заканчивалось, и нестерпимо хотелось спать.

Бежавший впереди сектант остановился. Падла прислонился плечом к стволу старой березы, бормоча под нос: «Вот это ночка…» Цыган расставил ноги и, наклонившись, оперся ладонями о колени, пытаясь отдышаться. Легкие горели, рот пересох, в горле саднило. Сержант опустился на землю, хватая ртом воздух. Рядом встал Долг, засунув руки в карманы шинели; его покачивало, лицо было бледнее обычного, а на щеках горели лихорадочные красные пятна.

Ботаник плелся последним, согнувшись чуть не пополам, споткнулся о корень и полетел носом в землю.

– Где мы? – выдохнул Цыган, выпрямляясь. Кровь еще стучала в висках, но в голове уже немного прояснилось, и он мог соображать. Он чувствовал опустошение – и вместе с тем решимость. Вспомнил, как генерал подавлял его волю – целенаправленно, безжалостно. Сегодня ночью все решится. Только перед решающей битвой надо – Цыган широко зевнул, едва не вывихнув челюсть, – как следует поспать.

Долг вытащил из-за ремня сложенную в несколько раз карту-двухсотку, вынул из кармана компас.

– До Припяти восемьсот метров, до базы генерала Протасова два километра по прямой, – сообщил Кузнецов.

– У тебя в башку джипиэс вделан, что ли? – усмехнулся Падла и закашлялся. Он отдышался, но еще сипел и часто сплевывал отходящую мокроту.

– А чего так далеко? – удивился Сержант.

Долг изучил карту.

– Так и надо, – сказал он севшим от долгого бега голосом. – Если мы подойдем ближе, нас могут обнаружить.

Отряд остановился в леске на пригорке, где между высокими старыми березами росли молодые елочки. Кое-где стояли одинокие осины, последние желтые листья на ветках мелко дрожали.

С трудом подняв голову, Ботаник осмотрелся мутными глазами.

– Уже можно спать? – слабо спросил он.

– Можно, – хмыкнул Цыган. – Прибежали.

Лаборант уронил голову на руки и затих. Падла ухмыльнулся:

– Эк мальца разморило, а?

– Сначала надо осмотреться и выбрать подходящее место, – возразил Долг. – Кто готов пойти на разведку?

Цыган с Падлой переглянулись и рассмеялись. Неодобрительно покосившись на весельчаков, Сержант поднялся, отряхнул штаны от налипших сухих листьев.

– Чего гжете, кони? – сказал он, прищурившись. – Командиг-то прав. Не хватало еще, чтобы нас во сне пгигезал патгуль какой-нибудь.

Монолитовец скрестил руки на груди, повернулся к сталкерам спиной и начал внимательно осматривать окрестности. Солнце поднялось выше, осветило ельник, в котором остановился отряд, но почти сразу набежали облака, и все вокруг посерело, стало мрачным, как всегда в Зоне. Словно сама земля потемнела, воздух помутнел, видимость упала, тени от деревьев, протянувшиеся по земле, стали чернее и глубже – как будто Зону накрыли невидимым колпаком из толстого стекла.