Во мгновение ока (СИ)

Иветти поблагодарила Маизу и победно прошествовала мимо темнокожей служанки, даже не удостоив ее взглядом. Маиза провела гостью наверх, фальшиво улыбаясь — это единственное, что она могла сделать, дабы сгладить впечатление Лидьяне о случившемся конфузе.

— Иветти! — Лукас просиял от счастья, увидев ее на пороге своей комнаты. — Какой сюрприз!

— Лукас! — всплеснула руками Иветти. — Я бы предпочла навестить тебя по более радостному поводу. Как же это произошло?..

— Все мне задают этот вопрос. Присаживайся, — он кивком указал на стул возле кровати. — Каждый, кто приходит сюда, спрашивает об этом, а я не знаю, что ответить. Произошло, как произошло.

— Жаль, что я узнала обо всем только сейчас, а то навестила бы тебя раньше.

— Как ты узнала?.. — осторожно спросил Лукас, догадываясь, кто мог сообщить ей о несчастном случае.

— Жади! — полушепотом поведала ему Иветти. — Она была у меня вчера.

— Жади?! — Лукас инстинктивно захотел приподняться на кровати, взволнованный этой новостью, но вовремя опомнился. — Как она?

— Мягко скажем, она в затруднительном положении.

— Саид? Он навредил ей?!

— Если домашний арест считается нанесением вреда, то да.

— Боже! — тягостно вздохнул Лукас. — Я знал, что он этого так просто не оставит, будет мучить ее. Я пытался несколько раз дозвониться до Жади, но бесполезно. Как же ужасно все получилось. Ну почему, Иветти, почему?..

— Бедняжка в растерянности, она не знает, к кому обратиться за помощью.

— И все-таки, какой я неудачник, — уныло произнес Лукас, погружаясь в свои размышления. — Я хотел как лучше, хотел счастья нам обоим, в кои-то веки набрался смелости, и посмотри, что из этого вышло? Я калека, лежу здесь, как безжизненное полено, а она там терпит издевательства мужа, и я ничем не могу помочь. Я опять все испортил, лучше бы нам было не встречаться вовсе — не суждено, так не суждено. Во всяком случае, мы оба были бы в целости и сохранности, пусть и не счастливые. Теперь ни о каком счастье не приходится даже мечтать.

— Лукас, — прищурилась Иветти, — что это за упадническое настроение? Ты что, намерен отказаться от Жади из-за своего состояния?

— Иветти… Я оказался в безвыходной ситуации. Я растерян, понимаешь? Я еще не понял, как жить в этом неполноценном теле, как с ним управляться, я пока беспомощен, как младенец. У меня тысяча вопросов в голове и ноль ответов. Видишь все это? — рядом с кроватью стояла тумбочка со всевозможными лекарствами и средствами ухода, а чуть поодаль красовалась навороченная инвалидная коляска, которую уже успел приобрести Леонидас. — Думаешь, Жади достойна такой жизни? Об этом она мечтала двадцать лет — ухаживать за инвалидом?

— Лукас, — лицо Иветти было серьезным, как никогда, — я полностью понимаю твою боль, твои сомнения, но… Мне кажется, было бы правильным спросить мнения самой Жади, как считаешь?

— Она, конечно, скажет, что ей это неважно. Но разница в том, что она никогда так не жила и не знает, на что подписывается, а я знаю. Я хлебнул уже достаточно, хотя не прошло и месяца, но когда я думаю, что застрял в таком виде навсегда, то… Честно говоря, я не хочу жить, Иветти.

— Лукас, так нельзя! Ты не один попал в такую беду, многие люди лишаются возможности ходить, но они не падают духом и уж точно не отказываются от любви и счастья!

— Кто? Ты знаешь таких людей? Я — нет.

— Знаю, — встряхнула головой Иветти. — В субботу на «Глобо» показывали передачу о жизни людей с ограниченными возможностями.

— Чушь все эти передачи, — расстроенно проговорил Лукас, но после сделал паузу и призадумался. — А вообще, ты права! Плевать на все, я хочу быть счастливым!

— Вот это другой разговор! — обрадовалась гостья.

— Ведь я же не разбился насмерть, значит, мне дан еще один шанс! — Лукас вдохновлялся на глазах.

— Прекрасно! Такие речи нравятся мне куда больше!

— Но… — вновь сник больной. — В любом случае, если мы с Жади будем вместе, это произойдет не сейчас. Мне нужно три месяца, чтобы прийти в более-менее приемлемое состояние. Я должен начать передвигаться на коляске, а не лежать пластом. Тогда я обрету хотя бы какую-то независимость.

— Нужно составить план действий, продумать все до мелочей. У тебя как раз будет время это сделать, — ободряюще сказала Иветти. — Жади важно знать, что ты не отказываешься от нее, тогда вам любые трудности будут по плечу, вот увидишь.

— Иветти, — улыбнулся Лукас, — ты умеешь вселять надежду. Будь у меня такая мать, как ты, я стал бы другим человеком.

— Кстати, — она неосознанно поправила прическу и сделала постное выражение лица, — что там у Львеночка? За ним увиваются какие-нибудь наглые девицы вроде той журналистки из Португалии?

— Мне ни о каких девицах из Португалии ничего не известно, — рассмеялся больной. — А даже если бы и увивались, я уверен, что отец любит тебя.

— Серьезно?.. — Иветти растаяла от этих слов.

— Он просто упрямый. Ужасно упертый, с ним бывает невыносимо иметь дело.

— С этим не поспоришь, — тяжело вздохнула женщина. — Лукас, я пойду. Не хочу давать пищу для пересудов разным…