Во мгновение ока (СИ)

— Да не ори ты, тупая курица! — грубо перебил ее бандит, натянул на лицо маску, вынул пистолет и с переднего сидения наставил его дуло на девочку. — Тебе побрякушки дороже дочери?

— Мама, давай отдадим ему наше золото! — трясущимися руками Хадижа начала вынимать серьги из ушей.

— Хорошо, хорошо! Не трогай мою дочь, мы отдадим тебе, что ты просишь, но потом ты нас выпустишь!

Жади сорвала с себя дорогие украшения из золота высшей пробы и швырнула грабителю, мысленно пожелав ему подавиться награбленным.

— Так-то лучше. Давай сюда сумку! — потребовал он.

— Нет, сумку я не отдам! — запротестовала Жади.

— Сумку, я сказал! — вышел из себя бандит и вновь затряс оружием перед лицом у бедной перепуганной Хадижи.

«Аллах, там все, что у меня есть! Хоть бы он не нашел шкатулку с драгоценностями!» — в ужасе подумала Жади и отдала ему саквояж. Бандит одним рывком расстегнул его молнию и начал рыться в поклаже своих жертв.

— Барахло, — комментировал он себе под нос, перебирая вещи, — барахло… Ты куда деньги спрятала?

— Там нет денег! — разрыдалась от страха и напряжения Жади. — Умоляю, отпустите нас!

— Стоп, а это что? — грабитель наткнулся рукой на что-то деревянное и достал из саквояжа шкатулку. — Ну-ка, посмотрим, что тут у нас…

Открыв шкатулку, он едва не потерял дар речи — в ней лежали роскошные золотые колье, браслеты, кольца, серьги, украшенные драгоценными камнями: жемчугом, изумрудами, рубинами. Каждое из этих ювелирных изделий потянуло бы на внушительную сумму реалов, а вместе они представляли собой самый настоящий клад!

— Держите свое барахло и уматывайте отсюда, быстро, — забрав драгоценности, бандит пихнул саквояж обратно на заднее сидение и разблокировал двери. — Кому я говорю?!

Пребывавших в состоянии шока жертв ограбления его окрик привел в чувство, и Жади с Хадижей мигом выбрались из злополучного лжетакси. Колеса резко взвизгнули — злоумышленник дал по газам и помчался наутек со своей добычей. Пострадавшие даже не попытались запомнить номера машины, предусмотрительно покрытого толстым слоем дорожной пыли, впрочем, в темноте сделать это и так было трудно.

— Мама, мне так страшно, я хочу домой! — Хадижа бросилась к матери, сотрясаясь от рыданий.

— Успокойся, моя принцесса, все позади! — поцеловала ее в макушку Жади и заключила в крепкие объятья. — Главное, что ты цела, а деньги мама заработает! Аллах накажет этого негодяя!

— Мама, идем домой, пожалуйста, я так боюсь этих улиц! — плакала девочка.

— Идем, идем, — марокканка взяла дочь за руку и повела за собой.

От потрясения Жади, казалось, потеряла всякую ориентацию во времени и в пространстве. Сколько они так шли вникуда, сказать было сложно. Внимания прохожих не могла не привлекать необычно одетая восточная женщина с заплаканной, дрожащей то ли от холода, то ли от страха девочкой. Пару раз к ним приставали попрошайки, но тут же теряли интерес, не видя никакой реакции с их стороны.

В конце концов Жади с Хадижей вышли на широкую, хорошо освещенную улицу, наполненную голосами жителей невысоких, двух-трехэтажных домов и музыкой, доносившейся из бара. Район напоминал Сан-Криштован — все небогатые кварталы в Рио выглядят похожими друг на друга. На минуту Жади даже показалось, что вдалеке виден дом Мохаммеда, но, присмотревшись, она поняла, что это лишь обман зрения, вызванный усталостью и сильными переживаниями.

Темноволосая, крепко сбитая женщина лет шестидесяти деловито подметала тротуар между уличными столиками напротив бара. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: это не уборщица, не официантка, а хозяйка бара, привыкшая содержать округу под своим зорким оком. Она сразу заметила растерянную женщину с ребенком и дорожной сумкой в руке, весь внешний облик которой от съехавшего на затылок платка до неряшливо расстегнутых заклепок на сумке говорил о том, что этим двоим нужна помощь.

— Сеньора, с вами все в порядке? — окликнула она незнакомку.

Жади вздрогнула, будто боялась очередного нападения. Но дружелюбный вид женщины и многолюдье вокруг уняли ее тревогу.

— Можно позвонить от вас, сеньора? — сорванным от только что пережитого стресса голосом просипела Жади.

— Разумеется! — засуетилась та и проводила нежданных гостей в зал к стойке с телефоном.

— Мама, ты звонишь папе? — допытывалась Хадижа. — Позвони папе, пусть он приедет и заберет нас отсюда!

— Сейчас, моя принцесса, сейчас… — рассеянно бормотала Жади, застыв с телефонной трубкой в руках. — Нет, я не могу, — судорожно вздохнула она и положила трубку на рычаг.

— Мне кажется, вам нехорошо, — беспокоилась хозяйка бара, глядя на бледную, как мел, посетительницу. — Вызвать «скорую»?

— Нет, не надо «скорую», — отказалась Жади. — Нас с дочерью ограбил таксист, мы…

— Святая Дева Назаретская! — ужаснулась женщина. — Я сейчас же позвоню в полицию!

— Прошу, не надо, — остановила ее руку марокканка. — Если можете, дайте нам с дочерью ночлег до утра.

— Нет проблем. Вы только скажите, если нужна помощь, я же вижу, что вы сама не своя!

— Спасибо, донна…

— Неута, — представилась хозяйка бара.

— Спасибо, донна Неута, за вашу доброту.