Во мгновение ока (СИ)

Зейн забрал у него фотографию. И вдруг строки, написанные торопливым, но красивым почерком, которые он только что читал, ожили и задышали. Зейн был уверен, что видит в глазах нарядной красавицы с портрета ту же самую боль, которую он неосязаемо почувствовал через послание. Женщина улыбалась, но лишь устами, взгляд же ее был печален. Он кольнул Зейна в самое сердце, обжег, опалил его душу, презиравшую низменные любовные страсти.

— Ну что, Зейн, ты согласен? — с лихорадочной надеждой спросил друга Саид. — Ты возьмешься за это дело?

Египтянин, помедлив пару мгновений, вернул все бумаги их хозяину.

— Прости меня, Саид, я не могу.

— Что?! Почему?

— Я не буду разыскивать эту женщину, — твердо повторил Зейн. — Она сбежала потому, что не видела иного выхода. Она не хочет быть с тобой, Саид, отпусти ее.

— Да как ты смеешь! — в глазах Саида сверкнуло разочарование вперемежку с обидой и яростью. — Как ты смеешь судить меня?!

— Я тебя не сужу, Саид. Я лишь говорю, что птица вырвалась из клетки, и я не буду помогать тебе возвращать ее туда.

— Ты… — сквозь зубы цедил марокканец. — Я считал тебя другом, братом, я открыл тебе душу! А ты говоришь мне такое!.. Ты предатель, Зейн, ты предал дружбу, которая была между нами, ты растоптал ее ногами. Знаешь что, недаром наши пути разошлись! Дядя Абдул был прав: человек, отошедший от традиций, как вырванное с корнем дерево — ни на что не годен. Такому нельзя доверять!

— Я смолчу на твое оскорбление, — спокойно произнес Зейн, с горечью глядя на старого друга. — Ради нашей клятвы.

— Нет больше никакой клятвы! Забудь обо всем, Саид Рашид для тебя умер!

Взбешенный Саид подскочил с места, схватил дипломат и стремглав ринулся к выходу. Зейн долго молча смотрел ему вслед, а перед глазами у него стояло лицо прекрасной женщины. Женщины, которую он ни разу не видел вживую и, вероятно, никогда не увидит, но которая потрясла его стойкое к женским чарам воображение всего парой наспех написанных фраз. «Какая ирония, — усмехнулся сам себе египтянин. — У каждого Ахиллеса есть пята. Кажется, я обнаружил свою».

========== Часть 36 ==========

В одном из центральных районов Рио посреди высотных зданий расположился громоздкий офис продовольственной компании Бартоломеу Варгаса. Пятиэтажное сооружение и его территория, огороженная высоким забором из металлических прутьев, занимали около тысячи квадратных метров. Здание не отличалось изяществом архитектурной мысли: внешний облик офиса компании, в целом, отражал характер ее владельца — грубый, простоватый, но твердый и несокрушимый, как скала.

Сеньор Бартоло, немного грузный мужчина средних лет с громким басовитым голосом, этим утром был не в лучшем настроении. Он без конца висел на телефоне, раздавая указания подчиненным, и ругал их почем зря.

— …Вы связались с Форту-ди-Мош? — сурово спросил по телефону глава компании. — Я хочу знать, какого черта они спят? Мы договаривались о поставках еще в позапрошлом месяце! Слышать ничего не желаю об отсрочках, это их проблемы. Да, — кивал он, слушая человека на другом конце провода. — Да. Вы меня поняли. Разберитесь, уж будьте так добры.

С раздражением швырнув трубку на рычаг, сеньор Бартоло надел очки и сосредоточенно уставился в монитор компьютера. Спокойно поработать ему не дал новый звонок.

— Варгас, — рявкнул в телефон мужчина. — Нет, я не в курсе. Почему вы вообще звоните мне по этому вопросу? Звоните в отдел поставок, там что, нет никого? Зачем я этих дармоедов содержу, по-вашему? До свидания. Дурдом, а не компания, — ворчливо добавил он себе под нос и вновь занялся делом.

Не прошло и десяти минут, как к Варгасу постучалась секретарша.

— Сеньор Бартоло? — робко спросила она, сжимая под мышкой планшет с бумагами.

— Я занят, донна Алисия, — не отрываясь от компьютера, ответил директор.

— Там пришла ваша дочь, говорит, что по срочному делу.

— Что?! — очки сеньора Бартоло резко свалились ему на нос. — Сегодня не мой день, черт возьми! Выставите ее за дверь и скажите, что часы приема окончены.

— Но…

— Никаких но! Я не банкомат, кроме того, у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ее глупые истерики.

— А выслушаешь, — Клаудиа протиснулась через секретаршу в приоткрытую дверь и встала в воинственную позу напротив отца.

— Ладно, донна Алисия, придется мне разбираться еще и с этим, — шумно вздохнул Варгас, глядя на дочь, растрепанные короткие волосы которой делали ее похожей на фурию. — Чего тебе, Клаудиа? Кончились деньги на выпивку и кутежи?

— Я требую свою долю в компании. Деньгами, — не обращая внимания на едкое замечание, решительно заявила девушка.

Хорошо, что в этот момент сеньор Бартоло не пил свой любимый кофе, иначе он рисковал бы им сильно поперхнуться.

— Я не ослышался? — тихо свирепея, переспросил он. — Ты требуешь… долю? Свою? Здесь? Ты пьяная?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — невозмутимо продолжала Клаудиа. — Отдай то, что принадлежит мне, и я тебя больше не побеспокою. Ты вообще меня после этого не увидишь.