Во мне живет вселенная

Он покачивался взад-вперед, прижимая к груди злополучную баночку, и глядя пустыми глазами куда-то в пол. Я подползла к нему и неуверенно обняла, почувствовав запах перегара.

Отец о чем-то бормотал, казалось, он даже не замечал меня. Я гладила его по голове, но он никак не реагировал. Мне удалось незаметно забрать пузырек, однако он быстро заметил пропажу и, разозлившись, начал выхватывать его у меня.

Я закричала:

- Прекрати! Папа!

Он издал отрывистые звуки, словно зверь навалился на меня всем телом и сжал запястье. Я закричала от боли, слезы брызнули из глаз, и против воли рука ослабила хватку. Взяв баночку, он затряс меня за плечи, плюясь от бешенства, обзывая меня всеми теми словами, какими обзывал когда-то мать, а потом выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Я заплакала, подбежала к двери и заперла ее на ключ. Рука пульсировала, на ней остались красные следы от пальцев, скорее всего, на плечах тоже. Я села на колени, прижавшись головой к полу, и плакала, пока дыхание не стало сбивчивым, и вместо плача не стал вырываться кашель.

Я легла на кровать. Мой взгляд упал на одноглазого медведя, которого я подобрала в метро. Он, не моргая, глядел на меня; его стеклянный глаз отражал мое красное от рыданий лицо и такие же немигающие, казалось, бездушные глаза.

- Хочешь, расскажу легенду?

- Давай.

- Есть одна планета, она в сотнях миллионов световых лет от нас. Когда-то она была покрыта невиданными нами растениями, разноцветные реки устилали подножья гор; ночью она светилась из-за обилия светлячков, а днем наполнялась летающими цветами и бабочками. Когда-то это была поистине прекрасная планета, но сейчас она - лишь жалкое подобие самой себя, холодный, застывший во времени камень.

На ней жили люди. Они ничем не отличались от нас, хотя мы еще не существовали. Жители этой планеты не знали о войнах, их дни протекали беспечно и спокойно, пока однажды Солнце вдруг не исчезло. Вот так просто, в одно утро оно не взошло. И тьма поглотила эту прекрасную планету, и тьма уничтожила этот прекрасный мир.

Люди отчаялись, озверели, их сердца охладели вместе с землей, и души стали умирать вместе с природой. Казалось, не было места для света в этой истории, но в одну из не прекращаемых ночей, на безлюдной улице, среди беспросветного мрака, загорелась звезда. Так, по крайней мере, подумали жители планеты. Свет звезды грел не хуже солнца, он не был похож на свет от фонарей. Люди вышли из своих домов, падая на колени, аплодируя, плача от счастья. Но свет вдруг начал мигать, а потом и вовсе исчез, и люди увидели перед собой худощавую девушку с заплаканными глазами.

Незнакомку звали Элпис. С древнегреческого ее имя переводится, как Надежда.

Люди в отчаянье схватили бедную девушку и стали выпытывать, откуда она взяла это чудесное свечение. Элпис рассказала, что светится каждый раз, когда ей больно. Озверевшие жители начали избивать ее, но она оставалась прежней. Они мучили и терзали ее тело, пока она не призналась, что становится звездой, лишь испытав боль душевную.

Люди, пытаясь вернуть себе надежду, нашли мать и младшую сестру Элпис. Они привязали девушку к кресту на главной площади и прямо перед ней убили ее семью. Задыхаясь от рыданий, Элпис озарила планету своим свечением и горела долгих пять лет, а затем стала мерцать, подобно звездам на небесах, тускнеть и холодеть. Тогда люди нашли всех ее близких и начали повторять содеянное ранее, чтобы боль породила в Элпис новый поток света и тепла.

Однажды она померкла, ее скорбь притупилась, и жители планеты не нашли никого, смерть которого принесла бы ей жгучую боль. Было решено отпустить девушку. Она не могла поверить своему счастью, и очень скоро встретила мужчину. Они полюбили друг друга и были бесконечно счастливы, несмотря на то, что планета постепенно охлаждалась без солнца, и все стало умирать.

У них родился сын, и казалось, нет места для горя. Мир Элпис вновь оборвался, когда ее похитили и привязали к кресту, к тому самому кресту, на котором она висела более десяти лет.

Элпис думала о муже и ребенке и умирала от тоски по ним. Она горела, но не достаточно сильно, чтобы согреть всю планету.

Через неделю к ней пришел муж. Элпис заплакала от счастья, но вскоре поняла, что что-то не так. Муж смотрел на нее холодно и даже высокомерно. Он стоял и молча разглядывал ее, а потом начал смеяться. От его злорадного смеха Элпис покрылась мурашками. Резко оборвав свой хохот, он сказал, что не любит ее и никогда не любил. Более того, она и ее отродье противны ему. Он подозвал суховатого, злорадно смеющегося старичка, небрежно держащего ее малыша, и велел заколоть мальчика. Элпис закричала так сильно, что затряслась земля.

Возлюбленный продолжал смеяться даже тогда, когда маленькое, скукоженное тельце их ребенка заледенело и треснуло на таком морозе. Элпис неотрывно глядела на малыша не в силах пошевелиться от боли, а затем вдруг загорелась ярче тысячи звезд, уничтожив все живое на этой планете, и превратив ее в бездушный, разгоряченный камень.