Во мраке бытия

— Итак, — сказал Вантаджио, — теперь, что касается всего остального. Это и в самом деле лучший из всех номеров, которые мы можем предложить тебе, но она еще сказала, что у тебя до сих пор нет машины. Ты, наверное, заметил, что у нас имеется подземный гараж. Я еще и от себя сообщил ей, что у тебя не очень много одежды. Поэтому мы немедленно пригласим нашего портного, я поручу ему снять с тебя мерки и, будь уверен, он сам сошьет тебе полный гардероб. Это будет по-настоящему отличная одежда, выполненная по специальному заказу из лучших материалов. Ну как, устраивает тебя такой вариант?

— Но, право, я просто не могу принять…

— Нет, парень, ты уж лучше прими… Мы же с тобой друзья. И хватит впутывать меня в неприятности! А теперь, подумай, пожалуйста, нет ли чего-нибудь такого, что мы забыли предоставить тебе?

— Ну, — сказал Хеллер, — неплохо было бы установить здесь еще и телевизор.

— О Господи, — сказал Вантаджио. — Я просто не знаю, как и благодарить тебя за то, что ты не сказал ей этого. Видишь ли, в борделях обычно никто не смотрит телевизор, парень. Вот мне по привычке как-то даже в голову это не пришло. Сейчас же пошлю кого-нибудь взять телевизор напрокат. Значит, остальное все в порядке?

Хеллер кивнул. Вантаджио пошел было к двери, но тут же вернулся:

— Знаешь, парень, я прекрасно помню все, что ты сделал. Ты спас наше заведение. Но на сей раз ты, похоже, сделал нечто большее. Но даже это… Она вообще относится к тебе как-то по-особенному. Не мог бы ты рассказать мне, о чем вы с нею разговаривали?

— О генеалогии, — ответил Хеллер.

— И больше ни о чем?

— Абсолютно ни о чем, — сказал Хеллер. — Вот, собственно, и все, чем мы занимались там сегодня.

Вантаджио поглядел на него долгим и очень серьезным взглядом.

И вдруг расхохотался:

— А знаешь, ты ведь на минуту заставил меня поверить тебе. Я чуть было не попался на крючок. Но, впрочем, это неважно — я счастлив, что могу считать тебя своим другом.

Он снова направился к двери и снова остановился на полпути.

— Ах да. Чуть не забыл. Она сказала, что ты можешь пользоваться услугами любой из наших девочек и я должен плевать на все законы. Ну, пока, парень.

Глава 3

Мое сосредоточенное внимание к событиям на экране было нарушено стуком в дверь. Я такого страха нагнал на Фахта, что он наконец плюнул на все и сделал новый секретный проход, поскольку мне удалось вбить в его заплывшую жиром голову, что он обязан немедленно направлять ко мне посыльного из числа работников Аппарата каждый раз, когда поступают донесения из Америки. Именно такой посыльный и прибыл сейчас к вновь прорубленной двери. Дрожащими от нетерпения пальцами я принял просунутое в специальную прорезь донесение. Может быть, опыт подсказал Рату и Тербу какой-нибудь ловкий прием? Возможно, я в конце концов получу какую-то помощь с их стороны. Я прочел донесение:

Считаем, что с ним покончено. Мы проследили его путь вплоть до городской свалки, и в данный момент он находится где-то на дне Атлантического океана. Заверяем вас, что мы продолжаем выполнять свой служебный долг.

Идиоты! Магазин готового платья просто выбросил на свалку вещи, в которых остались их «жучки». Однако приступ злости только укрепил мою решимость приступить к активным действиям. Придется теперь самым тщательным образом следить за «Ласковыми пальмами». Необходимо установить с максимально возможной точностью, где он кладет свои вещи, каков его распорядок дня. Затем я переоденусь турецким офицером или дипломатом, прикомандированным к ООН, проникну в это заведение, вскрою замки в его комнатах, добуду трафареты, спрятанные среди вещей, подложу вместо них бомбу, а сам исчезну со сцены вовремя. Такое решение пришло ко мне как мгновенное прозрение. План был поистине великолепным. Если мне удастся воплотить его в жизнь, Хеллер будет мертвее мертвого, а я останусь в живых. Решительным шагом я вновь направился к экрану. Вскоре он станет распаковывать свои вещи — в этом я был совершенно уверен, зная, что носильщик оставил его багаж прямо на тележке. Хеллер тем временем все еще прохаживался по своему номеру. Хотя помещение явно уступало тому, что он занимал в офицерском клубе на Волтаре, здесь тоже было свое очарование — девушки! Ведь каждая лампа являла собой скульптурное изображение обнаженного юного женского тела. Этот же мотив господствовал и в золотом шитье, которое украшало разбросанные по комнате ковры и коврики.