Во мраке бытия

– Я хотел сказать, – продолжил Хеллер, – что я никогда не борюсь без заключения пари.

Его слова вызвали еще более бурный взрыв хохота. Но Мусеф резонно усмотрел в этом возможность легко подзаработать. В конце концов он просто не мог проиграть, учитывая и то, что за спиной у Хеллера стоял Торгут с массивной железной трубой в руке.

– Пари? – рявкнул Мусеф и тут же, как бы меняя гнев на милость, добавил: – Прекрасно. Мы залежимся! Ставлю пятьсот лир! А вы, – обратился он к зрителям, – а вы позаботьтесь, чтобы победитель получил выигранные деньги!

Бурное веселье охватило зал. «Позаботимся! Проследим! Будь уверен!» – раздавались со всех сторон выкрики и на английском, и на турецком языках. Ведь таким образом у присутствующих появлялось вполне легальное основание обшарить карманы проигравшего агента АБН. Никто так быстро не улавливает возможность незаконной наживы, как представитель турецкой национальности, а уж тем более толпа, состоящая из тех же турок. И тут, прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что к чему, Мусеф вцепился в воротник Хеллера и выволок его в центр зала. Ему это было совсем не трудно сделать – здесь, на Земле, Хеллер весил всего сто девяносто три фунта, тогда как Мусеф тянул на все триста.

– Хеллеру каким-то образом удалось освободиться от цепких рук Мусефа, и сейчас они стояли набычившись друг против друга. Каждый выжидал наиболее удобный момент для нападения. Толпа вскочила на ноги и окружила их плотным кольцом. Мусеф попробовал сделать захват, но Хеллер ловко ушел от него, нырнув в сторону. Я понимал, что сейчас хочет сделать Мусеф. При борьбе в турецком стиле каждый из противников стремится обеими руками захватить с двух сторон шею противника, дальнейшая же борьба и исход ее зависят только от инициативы сторон. Мусеф предпринял вторую попытку. На этот раз руки его опустились на плечи Хеллера.

Однако и руки Хеллера захватили плечи Мусефа.

Мусеф попытался развести руки и таким образом освободиться от захвата. Можно было видеть, как бугры его мышц заходили ходуном от мощного усилия. Лицо исказила гримаса ненависти. Напряжение все нарастало. Но руки Хеллера словно приросли к могучим плечам турка.

Борющаяся парочка безрезультатно топталась на месте, слегка поворачиваясь на несколько градусов то в одну, то в другую сторону. В поле зрения Хеллера оказалось зеркало, в котором можно было вполне отчетливо разглядеть Торгута. Тот как раз отделился от толпы и начал приближаться к Хеллеру со спины, сжимая в руке конец трубы.

Наконец-то я сообразил, почему руки Хеллера не соскальзывают с мощного загривка его противника. Дело в том, что турки перед борьбой обычно мажутся оливковым маслом, но сегодня они этого сделать явно не успели, и поэтому руки Хеллера не соскальзывали. Казалось, что можно услышать, как трещат мышцы и сухожилия от сверхъестественных усилий борющихся. И тут мне стал ясен хитроумный замысел Мусефа. Он ведь прекрасно видел Торгута и просто подставлял Хеллера под удар, удерживая в том положении, в котором его напарнику будет удобнее всего огреть чужака трубой по белокурой голове.

Торгут приблизился к противникам почти вплотную. И тут, совершенно неожиданно, Хеллер оторвал от пола и выбросил назад обе ноги, сделав это с такой силой, что тело его приняло горизонтальное положение. При этом он использовал в качестве опоры плечи Мусефа, которые так и не выпустил из рук.

Ноги его ударили Торгута в грудь. Этот двойной удар был настолько сокрушителен, что звук его можно было расслышать сквозь рев толпы. Торгут отлетел назад с силой выпущенного из пушки снаряда, сбив на лету нескольких зрителей.

Они кучей свалились все вместе у противоположной стены. От удара настенное зеркало разлетелось вдребезги.

Мусеф решил воспользоваться изменением центра тяжести и замахнулся, чтобы нанести Хеллеру удар в лицо.

Мне не удалось разглядеть, что именно произошло при этом. Но руки Хеллера как бы чуточку сдвинулись навстречу друг другу. Мусеф взвыл, как сбитая машиной собака.

Часть ТРИНАДЦАТАЯ

Глава 1

Следует сказать, что на следующее утро я поднялся, чувствуя себя необыкновенно бодро. Встал я рано и нарядился в оранжевую шелковую рубашку, черные брюки с поясом из змеиной кожи и шикарные туфли того же материала. На завтрак я заказал себе дыню и качик – салат из огурцов, заправленный простоквашей, чесноком и оливковым маслом. Все это я запил чашкой очень сладкого кофе. Еда была просто отменной. Когда я выругал повара за нерадение, он был настолько удручен, что мне пришлось расхохотаться. Да и вся моя обслуга выглядела убитой горем. Но это и понятно. Ведь им пришлось всю ночь проверять, чего же они не сделали. Ничего – пусть стараются. А я только посмеивался.

Потом я взял большой лист бумаги и занялся настоящим делом. Следует признать, чертежник из меня неважный, но зато я точно знал, что мне нужно. А выполнять это набело все равно придется кому-то другому.