Во мраке Готэма (ЛП)

— Да, — ответил я. — Поскольку разрез на горле был очень ровным и не имел боковых разрывов, доктор Филдс считает, что использовалось чрезвычайно острое лезвие, например, бритва. А что касается большего предмета, которым нанесли раны головы, доктор Филдс рискнул предположить, что это какой-то металлический объект, вроде монтировки или трубы.

Я быстро просмотрел отчёт и нашёл сделанную для меня приписку на полях. Постукивая по бумаге ручкой, я пояснил:

— По мнению доктора, любой другой материал, например, дерево, не сможет так чисто разорвать кожу, как было сделано в данном случае.

— Ясно, — произнёс Алистер. Он, не отрываясь, смотрел на список повреждений на доске, полностью погрузившись в свои мысли; он даже не заметил, когда Гораций извинился и вышел из комнаты.

— Продолжайте, — призвал меня Фред Эббингс, и я заметил, что все присутствующие меня внимательно слушают.

— В крови были обнаружены следы хлороформа. Учитывая это, а также характерные синяки на пятках Сары и тот факт, что на её кистях и предплечьях нет ран от самозащиты, доктор заключил, что её сначала усыпили где-то в доме, а потом уже перетащили в гостевую спальню. И там уже убийца обустроил комнату так, как мы это застали.

Я рассказал и других деталях, отражённых на фотографии: как часть волос Сары была срезана, как её синее платье было разрезано на полосы, а одним из кусков ткани убийца накрыл ей лицо.

— Часть его плана убийства вращается вокруг крови. Как пояснил это доктор Филдс, первым дело убийца вскрыл ей горло, и пока она умирала, из раны обильно вытекала кровь. Но спустя пару минут, после смерти, кровотечение прекратилось, поэтому посмертные раны кровоточили значительно меньше, чем убийца того, вероятно, ожидал. И чтобы это компенсировать, он должен был снова и снова наносить удары по голове жертвы металлическим предметом, чтобы получить картину брызг таковой, как мы её увидели в комнате.

Том Бакстер наклонился вперёд, опёрся руками о стол и нахмурился, пытаясь осмыслить сказанное. И когда он обратился непосредственно к Алистеру, то очень осторожно подбирал слова:

— Знаете, я признаю, что многие из этих деталей совпадают с тем, что мы узнали о фантазиях Фромли об убийстве. Но хлороформ — нет. И посмертные травмы головы — нет. Как вы объясните эти не стыковки?

— Эти расхождения сначала тоже меня беспокоили, — признал Алистер. — Но я пришёл к выводу, что, учитывая обстановку, в которой Майкл столкнулся со своей жертвой — работающие за окном тётя Сары и служанка Стелла — он усыпил её хлороформом в качестве метода контроля. Иначе она бы наделала много шума и суматохи. Но чтобы переживание убийства смогло его эмоционально удовлетворить, Фромли должен был отразить в действительности все воображаемые им травмы. И именно поэтому он нанёс те раны, которые детектив Зиль назвал «чрезмерными».

— Хорошо, — не отступал Фред Эббингс. — Забудем на время о возможной причастности Фромли. Глядя на место происшествия, нам стоит помнить, что его вид полностью отражает мышление убийцы. В первую очередь он убил, потому что его искажённое мышление сказало ему, что он в этом нуждается. А когда он убивал, то совершал это именно тем способом, который сможет его удовлетворить, как никакой другой.

— Вы имеете в виду брызги крови? — уточнил я, вспоминая, что прошлой ночью меня посетили такие же мысли.

— Именно, эта деталь — определённо часть огромной картины, — подтвердил Эббингс. — И эти брызги полностью отвечают его фантазиям. Фантазии — это то, что он проигрывал в своей голове сотни и тысячи раз, и вот, наконец, он подошёл к тому, чтобы воплотить их в жизнь. И если бы он нарушил какую-нибудь деталь столь долго и идеально продуманного сценария, это было бы колоссальным разочарованием.

Я не стал рассказывать группе учёных о недавнем визите в департамент старшего инспектора-детектива Эбберлайна из Скотланд-Ярда. Это он расследовал до сих пор не раскрытое дело Джека Потрошителя в Лондоне лет пятнадцать назад.

В ходе обсуждения ряда новых процедур и методик расследования, как, например, снятие отпечатков пальцев, он вспомнил о Джордже Чепмене²¹, основном подозреваемом в деле Джека Потрошителя. Во время совершения тех убийств Чепмен как раз находился в Лондоне, но потом вернулся в Нью-Йорк и, как оказалось, отравил там троих женщин.

Эбберлайн задавался вопросом, почему убийца Потрошитель, чьим методом было расчленение, вдруг стал отравлять своих жертв. Он сомневался, что такое вообще возможно. И из-за этого у него появились серьёзные сомнения в отношении Чепмена. А сейчас я начинал волноваться, а не должны ли и нас одолевать подобные сомнения в отношении Фромли?

— А что по поводу ран на лице? — спросил я. — Вы говорили ранее, что эти сильные удары по голове могли выдавать сильную злость убийцы на свою жертву. Но ведь это предполагает личные отношения, а мы не видим подобных отношений между Сарой Уингейт и Майклом Фромли, так?