Во мраке Готэма

Изабелла серьёзно заглянула мне в глаза.

— А как вы?

— Хорошо. С делом покончено, и теперь у меня есть пару дней отпуска.

Это был подарок от мэра Фуллера. Его поздравления с окончанием расследования были преувеличенными и неискренними.

«Мэр просто счастлив, что преступление раскрыто, убийца не оказался местным жителем, и мы не провалили дело», — посвятил меня по телефону Джо.

— Вижу, наше расследование попало в газеты, — я взял в руки экземпляр «Геральда».

Основными новостями по-прежнему были выборы, но в нижней части первой страницы я прочёл заголовок: «ПРОБЛЕМЫ ИЗ СВОЕГО МАЛЕНЬКОГО МИРА». На кофейном столике лежала «Таймс» со схожей статьёй: «ЗНАМЕНИТЫЙ ПРОФЕССОР КРИМИНАЛЬНОГО ПРАВА УКРЫВАЕТ УБИЙЦУ В СОБСТВЕННОЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ».

От меня не укрылась ирония этого заголовка: он мог относиться как к Майклу Фромли, так и к Горацию Вуду.

Я не виню Алистера за то, что он не рассмотрел представляемую Горацием опасность, но я не мог до сих пор простить ему безрассудное поведение в отношении Фромли.

Алистер привёл Фромли в исследовательский центр, зная, что у того, скорей всего, руки запачканы кровью. Алистер повёл себя лицемерно.

Не важно, что не было твёрдых доказательств. Алистер предпочёл игнорировать происшествие, а не расследовать его. Он думал только о своём собственном исследовании и пошёл на риск — и этим воспользовались Гораций с Фредом.

Я с усмешкой глянул на Изабеллу.

— Как Алистер на всё это реагирует?

— Можете спросить у него сами, — Алистер размашистым шагом вошёл в комнату, широко улыбаясь, и пожал мне руку. А затем склонился над газетой и ткнул в неё пальцем.

— Жалкое подобие журналистики, вот что это такое. История пронизана свободными домыслами и искажениями фактов.

Я просмотрел статью и понял, о чём он говорит. Все даты, имя Фреда и даже причина смерти Горация были перепутаны и написаны с ошибками.

Алистер, несомненно, получит опровержение на эти вопиющие обвинения. Но если его и напишут, то на двенадцатой странице мелким шрифтом. А поможет ли это изменить мнение людей после всего, что будет напечатано в ближайшие дни?

— Исследовательский центр сохранят? — спросил, пытаясь определить степень тревоги Алистера.

Он сухо ответил:

— Решение пока не принято. Всё зависит от совета попечителей Колумбийского университета. К сожалению, газеты нашли эту историю очень интересной и с каждым днём описывают её под разными углами.

Алистер сделал глубокий вдох.

— Наверно, их погоня за сенсацией принесёт нам даже меньше вреда, чем я полагал, хотя всё это очень унизительно. В конце концов, они могли копнуть гораздо глубже по поводу Майкла Фромли. Но скандал вокруг денежных средств и самоубийство Горация стали более привлекательной новостью, чем разглагольствования на тему: «Есть ли убийство на совести мертвеца».

Алистер даже не стал упоминать про слухи о том, что он подкупил судью, чтобы убийцу выпустили под его ответственность. К счастью для него, эти разговоры тоже заглохли.

Алистер сделал несколько крупных пожертвований на политические нужды влиятельным людям, а те, в свою очередь, позвонили куда надо, и всем редакциям было запрещено печатать о предполагаемом нарушении Алистером этических норм.

Другими словами, ни один репортёр не станет больше тратить своё время на эту историю, если хочет, чтобы его работу оплатили.

— Мы выдержим, — продолжил Алистер. — Это, конечно, неловкая ситуация с профессиональной точки зрения, но подобные писаки, — он снова ткнул пальцем в газету, — не смогут уничтожить наше дело. Через несколько месяцев шумиха утихнет.

— Дай бог, — ответил я. — Что слышно насчёт Фреда?

Алистер качнул головой.

— Ничего нового. Он с понедельника так и не приходил в сознание. Возможно, он никогда и не очнётся, потому что с каждым днём его шансы на выздоровления становятся всё меньше.

Он на мгновение замолчал.

— Может, это и покажется странным, но я не держу на него зла, как на Горация. Возможно, из-за того, что намерения Фреда не были настолько просчитанными. Когда перед ним открылась возможность украсть, он ею воспользовался, но он не искал её.

Я вскинул брови.

— Не уверен, что могу с вами согласиться, — я положил газету обратно на кофейный столик. — Но скажите, что вас раздражает больше: само их предательство или то, что вы его вовремя не разглядели?

Алистер ответил, не раздумывая:

— Сильнее всего меня задело то, что меня застали врасплох. Наверно, это происшествие только напомнило мне, как сложно на самом деле узнать и понять другого человека.

Мы посидели в тишине.

— Изабелла, у меня для вас подарок, — я засунул руку в карман и вытащил золотую серьгу с рубином, которую нашёл в комнате Горация. — Похоже, это ваша, — мягко добавил я.

Изабелла протянула рук и изумлённо на меня взглянула.

— Как вы… То есть, откуда?

— Мы нашли её в квартире Горация. Она и убедила нас, что вы должны быть где-то поблизости.

Пальцы Изабеллы сомкнулись на серьге, и она прошептала что-то себе под нос. Я услышал только слова «на удачу».

— Простите? — переспросил я.