Во мраке Готэма

— Не знал, — печально покачал головой Калеб. — Иначе высказал бы категорическое несогласие, — твёрдо заявил он. — Такая связь обоих не привела бы ни к чему хорошему, а возможно, и серьёзно навредила бы. Сара и так постоянно сражалась с ошибочными представлениями людей о том, что женщина не может совершить такую математическую работу, какую проделала Сара. Некоторые считали, что за неё это делает брат или отец. А роман с самым одарённым математиком страны вряд ли помог бы опровергнуть их предположения.

— А что насчёт вас, Арти? — повернулся я к искреннему молодому человеку, не поднимающего глаз от пола. — Она когда-нибудь рассказывала вам об отношениях с профессором МакДональдом?

— О подобных отношениях — нет, — снова покраснел Арти. — Я знал, что она с ним переписывается и даже пару раз встречалась. Каждый раз, когда у неё появлялась новая мысль, Сара решала обсудить это с профессором. Но я считал, что это из-за того, что он так хорошо понимает тему её исследований, — парень сильнее вжался в спинку стула.

— То есть, вы знали, что она ездила с ним встречаться? — уточнила Изабелла.

Арти удивлённо вскинул брови:

— Ну, конечно. Она не делала из этого тайну. Профессор жил со своей матерью, так что подобные встречи были вполне подобающими. Наверно, в этом и кроется основная причина того, что я и не подозревал между ним с Сарой никаких других отношений, кроме, профессиональных.

«И всё же Сара утаивала эти поездки и от Уингейтов, и от своей подруги Мэри. Почему же она открыто рассказывала о встречах с Агнусом МакДональдом Арти, но скрывала их от Бонэмов и Уингейтов?»

— Вы говорили, что гипотеза Римана — это работа всей жизни профессора МакДональда. А мог бы он разозлиться — например, из-за зависти — если бы Сара её решила? — поинтересовался я.

После очередного приступа кашля Ричард Бонэм очень взвешенно подошёл к вопросу:

— Я знаю этого человека более двадцати лет и не могу поверить, что он дурно отреагирует, если гипотезу докажет кто-то другой. Расскажу вам вот что: за долгие годы появлялись люди, считавшие, что нашли решение гипотезы Римана, но при ближайшем рассмотрении другими математиками все их решения рассыпались прахом. Агнус никогда резко не реагировал на те попытки, а даже был разочарован. И не забывайте: он сам активно помогал Саре с работой по доказательству этой гипотезы.

— Ну, о том, что у профессора МакДональда роман с Сарой Уингейт вы тоже не подозревали, — заметил я. Ричард смущённо отвёл взгляд.

— А что по поводу этого человека? — спросила Изабелла. — Не припоминаете, видели вы его прежде? — и она пустила по кругу сложенную фотографию Майкла Фромли.

Арти и Калеб оба быстро посмотрели на фотографию и сказали, что никогда его не встречали. Но Ричард рассматривал снимок чуть дольше, прежде чем ответить.

— Что-то в этом парнишке кажется мне знакомым, но не могу сказать точно. Почему вы им интересуетесь?

— Он наш главный подозреваемый, — ответил я. — У нас есть косвенные улики, связывающие его с убийством Сары.

«Но никаких серьёзных улик», — подумал я про себя. А они мне были очень нужны.

«Где же Алистер?»

— Ваш подозреваемый посещает Колумбийский университет? — озадаченно уточнил Ричард.

Мы ответили отрицательно и решили не посвящать их в более подробные детали. Мы поблагодарили мужчин и вышли из кабинета, и всю дорогу до дверей вниз по лестнице нас сопровождал громкий, надсадный кашель Ричарда Бонэма.

Мы пересекли четырёхугольный дворик перед исследовательским центром, но Алистера нигде не было видно. Изабелла уверяла меня, что для него это — обычная вещь, и волноваться не стоит, но я нетерпеливо топтался на месте. Нам ещё столько предстояло сделать!

Из сегодняшних разговоров мы вынесли много интересной информации, и теперь в моей голове начал потихоньку формироваться образ личности Сары. Но чем более настоящей она становилась для меня, тем острее я ощущал необходимость поймать её убийцу, как можно скорее. Майкл Фромли до сих пор оставался на свободе, а это было неприемлемо.

Раз мы всё равно ждали Алистера, я позвонил за это время Джо и рассказал ему об Агнусе МакДональде. Затем я позвонил в Принстонский университет и оставил сообщение для самого математика, где просил его позвонить в исследовательский центр или прийти туда лично.

«Да почему же Алистер так задерживается?»

Прошло ещё десять минут.

Я предложил Изабелле прогуляться до Бродвея и посмотреть, не появился ли там Алистер. Возможно, мы найдём его на пересечении со 113-ой, как и планировали изначально.

Уличный торговец на углу 116-ой и Бродвея продавал кульки с жареным арахисом, и, когда я услышал его запах, то осознал, насколько голоден. Я купил у него два кулька, и мы с Изабеллой ели орехи, пока шли по улице.

— Знаете, мне кажется, я её уже однажды встречала. Где-то около года назад, — неожиданно произнесла Изабелла.

— Кого её? — уточнил я, хотя понимал, что она говорит о Мэри Бонэм — юной леди, с которой мы недавно разговаривали.

Но Изабелле удалось меня ещё раз удивить.

— Сару Уингейт.