Во сне и наяву

Все-таки марабу большие мастера прятаться на самом виду, перед глазами. А ведь Света осматривалась, стоя на перекрестке. А теперь эта противная птичка, с огромным клювом в виде очень острого угла, неслась к ней почти беззвучно, быстро переставляя свои страшные, почти страусиные ноги и помогая себе короткими, но широкими крыльями.

– Опасность! Опасность! – сигнализировал Лю.

«О, заметил наконец, – иронично подумала Света, – ну, слава богу».

Можно повернуться и убежать. Но девочка вдруг поняла, что ей надоело все время убегать. А потом прятаться и ждать, пока опасность отступит. Бегать, прятаться, ждать. Бегать, прятаться… Хватит уже. Не побежит она сейчас от какой-то тупой птицы. Девочка встала к опасности левым боком, чуть выставила вперед ногу, а свою «жабью» палку занесла над правым плечом.

«Ну, давай, уродец!»

А птица быстро приближалась, уже и глаза ее круглые, глупые видно. Света же так и замерла с поднятой палкой. Двадцать метров, пятнадцать… Девочка удивлялась сама себе, но у нее и тени страха сейчас не было. Она ждала и предвкушала удовольствие, с которым врежет по страшной птичьей башке. Десять метров… И вдруг тупая птица оказалась… не такой и тупой. Нет чтобы подлететь к девочке, получить палкой и кинуться в драку. Ничего подобного, марабу вдруг затормозил, захлопав крыльями. Поглядев на смелую девочку круглым глазом, вдруг развернулся и пошел прочь, покачивая головой в такт шага, мол, не очень-то и хотелось. Пошел не спеша, на всякий случай поглядывая назад. И этим даже чуть-чуть разочаровал Светлану. Впрочем, она обрадовалась, потому что знала: она победила уродца. Девочка даже засмеялась, опуская палку:

«Иди-иди пока и не лезь ко мне больше. В следующий раз я тебя так не отпущу».

Довольная собой, Света пошла дальше, пока голос не сказал:

– Вот, напротив этого места, в ста шагах в парк, и растет фикус.

Света еще раз поглядела вслед уходящему марабу и свернула к заграждению. Да, там сплошная стена зеленой растительности. И она даже не успела дойти до ограды, как из зеленой массы прямо перед ней на забор плюхнулся здоровенный… кузнечик, только без задних ног, но зато с огромными жвалами. Он был длиной с руку девочки, только раза в три жирнее, насыщенного коричневого цвета, и так как голова этого мутанта со страшными жвалами через решетку не пролезла, он вытянул в сторону Светланы метровую коленчатую лапу, усеянную страшными и острыми крючьями.

Девочка отпрянула, скривилась от отвращения, но в ней еще жил дух победы над марабу, и она, сжав жабью палку покрепче, отбила ею колючую лапу, а после загнала острый ее конец кузнечику в грудь, в место, откуда у него вырастали лапы. Загнала с хрустом и даже не поморщилась. Уродец, провисев пару секунд на ограде, соскользнул с палки и свалился вниз.

– Прекрасная работа! – услышала Светлана привычный спокойный голос. – Кажется, вы начинаете обживаться в Истоках.

Да. Светлана и сама так думала.

– Но сейчас было бы благоразумно вернуться к себе. Или временно отступить к полям мха, – продолжил Лю.

Света и сама так думала – еще до того, как расправилась с кузнечиком, она видела, что с севера, от жабьего холма, в ее сторону тащатся две медузы.

В прошлый раз она забыла про это. Но теперь, вернувшись в депошку и заперев на засов дверь, девочка скинула куртку, поглядела в окно и, убедившись, что никого на улице нет, достала из рюкзака новую майку и при помощи ножа вырезала из нее небольшой кусочек ткани пять на пять сантиметров, достала узелок с монетами, из него вытащила золотой. «Десять рублей 1904 г.». Она спрятала остальные монеты обратно, а эту завернула в вырезанный из майки лоскуток. И уже этот маленький сверточек спрятала, как в прошлый раз, за щеку. Она вдруг подумала, что раны на щеке и десне очень быстро зажили. Это было удивительно. А еще она потрогала щеку, из которой недавно хирург вытащил какую-то личинку. Но даже места вскрытия не смогла нащупать. Она даже на другой щеке поискала, думала, что перепутала щеки. Но и там не было ничего, что напоминало бы ей про жука-могильщика. Как следует обдумать это она не успела.