Во сне и наяву

– Странные задания какие у вас в журнале. Что за журнал, не запомнил, как назвала? Я даже не знаю, что тебе сказать. Хотя постой… Был у меня случай один на Скорой. Ребенок под лед провалился. Вытащили быстро, а вот в себя привести не можем. Сердце бьется, реакции в норме, а лежит как кукла. Кататония или кататонический ступор. Вот здесь копай, девочка моя. Я тебе телефончик дам. Дама с причудами, но и ты у нас не промах. Договоришься как-нибудь об интервью. Некогда, извини. Спешу.

Лиза оторопело повесила трубку. «Вселенная слышит твои желания», – приговаривала Ленка всегда, когда Лизок жаловалась на жизнь.

– Прямая связь с Богом. Звоните и обрящете.

Роза Абрамовна взяла трубку с десятого гудка. Внимательно выслушав Лизаветину сказку про статью, задание и рекомендации от ныне заведующего, а когда-то коллеги Витьки Якушева, помолчала и заявила:

– Милочка, не морочьте-таки бабушку. Где вас врать учили, я уже преподавать устала. Из вас журналист как из того, что мой тухес* производит, конфеты. Говорите правду или давайте уже прощаться.

И Лиза взяла и рассказала. Ну, как правду. Что есть девочка, что она ей снится каждую ночь, и единственное, что она может придумать, чтоб та во сне не являлась, – это вылечить ребенка.

– Понимаю, что это звучит дико и вы сейчас меня вообще в сумасшедшие запишете, но я больше не знаю, как эту проблему решить. Если не поможет – пойду к психиатру сдаваться, пусть таблетки мне прописывает. Но я обязана, понимаете, просто обязана попробовать.

– Ну, ты посмотри на этого патриота за мой счёт! Ну, Витька, лех рахилут,** подсунул задачку. Таки до психиатра вы уже добрались. Добро пожаловать. Давайте здесь рассказывайте все на полном серьезе, ничем не рискуя. Нет, вы мне просто начинаете нравиться!

Проговорили почти час. Роза Абрамовна вытянула из Лизы все подробности и только цокала в восхищении.

– Какая диссертация пропадает. Вы посмотрите, какой шикарный коленкор. Я бы с вас маслом писала. Надо же, взяла и вышла из депрессии, вот так сама по себе… Феноменально!

– Так вы мне поможете? Я бы заплатила за консультацию, – Елизавета уже и не рада была, что связалась с этим экзальтированным мамонтом психиатрии.

– Шо ты хочешь от моей жизни? Сиди и не спрашивай вопросы… Свои деньги я уже заработала, но от ответной услуги не откажусь потом. Думать будем так. Если опять появятся голоса в голове наяву, то тогда и сядем на колесики. Пока посмотрим развитие твоих прекрасных фантазий. На людей ты не кидаешься, ведешь себя как пятиклассница в стриптиз-клубе. Попробуй ты со своей девочкой во сне поговорить уже. Может, сама себя и уговоришь встать. Главное, помни, что это все ты сама придумала. Хотя коза, конечно, вряд ли галлюцинация.

– Жду от тебя звоночка, девочка моя. Я не привыкла оставлять незавершенные дела за спиной. Возраст, знаете ли, не тот, – совершенно серьезно, без присказок и нарочитого акцента проговорила вдруг собеседница. – Обращайся по любому вопросу, чем смогу, помогу.

* Слово "тухес" украинское, может быть, еврейское, но является чисто одесским жаргоном и обозначает оно пятую точку человека.

** Лех рахилут – сплетник (ивр.).

Глава девять. Сон

Спать ложилась, испытывая сложные чувства. Вроде все сделала правильно, и совет был дан дельный, но добрый доктор психиатр внесла такой ворох сомнений в Лизину и без того сумасшедшую жизнь, что впору опять уходить в бессонное существование. Коза Милка пока беспокойство не показывала. В интернете писали, что козы перед родами вьют гнезда из подстилки. Как это должно выглядеть, было непонятно. Лизавете представлялась такая коза с крыльями, подлетающая к гнезду, а из него торчали открытые клювы новорожденных козлятушек.

– Ну что, красота моя перелетная, проснулась?

У бабы Милы было хорошее настроение. Хотя какая она тут бабка? Чуть постарше Лизки выглядела. Напевая что-то не очень немузыкальное, раскладывала травы на столе.

– Баб Мил, я психиатру звонила, – призналась Лиза.

– Ну, звонила, и молодец. Вылечат тебя дуру болезную, перестанешь сигать как сайгака дикая между мирами, – не поворачиваясь, сказала Маланья. – Дельное хоть что-то посоветовали, или так одно мозгоправство суетное?

– Посоветовали самой девочку полечить, а начать с разговора. Ну, если опустить подробности. Невролог сказал, что это кататонический ступор, может быть, от нервных потрясений, и при остром стрессе такое случается. Лечат у нас его нейролептиками, электричеством и миорелаксантами. Как тут такое лечение организовать, я не представляю.

– Значить, так и порешим. Помощи оттудова не дождёшься, будем сами лечить, как и лечили. Сборы я ей успокаивающие и так даю, чай, не хуже твоих милорелаксантов. А вот поговорить попробуй. Ты, считай, самый близкий ей сейчас человек. Она тебя точно услышит. Давай, Лизавета. Не дави только, помни, девчушка мать потеряла недавно, а тут еще и это навалилось.

Лизавета закрыла глаза.

– Луша, Лушенька! – мысленно позвала она.

В темноте закрытых глаз было пусто, как в коридоре.

– Она ж ребенок. Ей страшно, наверное, в такой темноте.