Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

— Не прогоняйте меня, — чуть не взмолился Андрей. — Честное слово, я никогда не буду больше обманывать. Это случайно получилось, я не специально подслушивал…

— Не специально, говоришь? Чемодан, пока меня не было, трогал? — неожиданно спросил Князь.

— Трогал.

— Хорошо, что хоть сейчас не соврал. Ты знаешь о том, что любопытство не порок, а большое свинство?

Андрей пожал плечами. Он почувствовал перемену в настроении Князя и немножко успокоился.

— Ладно, на первый раз прощаю. Но смотри у меня, малыш! Я таких шуток не люблю. Выкладывай всю правду о себе.

— Я правду сказал.

— Кто-нибудь из родных есть?

— Бабушка, мамина тетка. Она в Ленинграде.

— Жива, что ли?

— Жива.

— Больше никого?

— Еще Катя, — подумав, сказал Андрей. — Она домработницей у нас была.

— Книжки читать любишь?

— Очень.

— Про шпионов?

— И это была сущая правда.

— Правильно делаешь, — одобрил Князь. — Это не литература — мура. В общем, ты мне нравишься, хоть и пытался солгать. Отныне будешь моим племянником. Твоя мать — моя сестра. А твой отец погиб на фронте. Вы с матерью жили…

— В Койве, — напомнил Андрей.

— Какая там, к черту, Койва! Вы жили в этом самом городке, где мы сейчас с тобой находимся. Знаешь, как он называется?

— Нет.

— Южноуральск. Вот здесь вы и жили. Мать умерла, ты остался один. Я приехал и забрал тебя к себе. Зовут меня Павел Иванович. Для тебя — дядя Паша. Фамилия — Князев. Едем мы с тобой к моей жене в Куйбышев. Остальное тебя не касается. Ты даже не знаком с моей жёной. Да, а как мать-то звали?

— Евгения Сергеевна.

— Сергеевна… — Князь задумался. — Чтобы не запутаться, пусть она будет моей двоюродной сестрой, так вернее. Все понял?

— Понял. А до войны мы так и жили в Ленинграде?

— Вопрос мудрого человека, — рассмеялся Князь. Андрей уже понял, что его прозвали Князем из-за фамилии. — Так и жили. Зачем нам лишние сложности? На какой улице, говоришь?

— На проспекте Газа. Нас туда переселили, когда забрали отца.

— Загнали вас в трущобу. Но это все-таки лучше, чем жить, например, в столице Колымы.

— А что такое Колыма?

— Чему же тебя в школе учили?… Колыма — это такая веселая планета, где двенадцать месяцев зима, а остальное лето. А столица Колымы — славный город Магадан.

— Магадан на Чукотке, — возразил Андрей. — Порт на Охотском море. Вспомнил, — обрадовался он. — Колыма — это река. Мы в школе проходили.

— В том-то и дело, племяш, что в школе проходят одно, а вот в жизни бывает другое. По науке, солнце светит всем одинаково, на самом же деле — одному круглый год, а другому — по большим праздникам и с разрешения гражданина начальника. И давай условимся: лишних вопросов не задавать. Что нужно — сам объясню. Вообще никогда не старайся узнать больше, чем это необходимо. Люди заблуждаются, думая, что знание — сила. Все наоборот. Кто самый счастливый? Дурак, идиот. Почему? Потому что он ничего не соображает и ему все до фени. Чувствую, что влипну я с тобой, племяш! Зачислят и меня во враги народа…

— Мой отец не враг, — насупившись, сказал Андрей.

— Слышал, верю. Но кому он не враг? Тебе? Мне? Асмодею безногому?.. Что-то долго его нет, котяры жирного. Так ведь мы с тобой и не трудовой народ, а в некотором смысле и совсем не народ. Сечешь?.. На-род. он… — Князь задумался, исподлобья глядя на Андрея. — Как бы это тебе объяснить популярно, малыш…

А ничего, в сущности, и не нужно было объяснять. Андрей понял уже, что Князь разведчик, наш разведчик, а безногий действительно его помощник, и он ведет наблюдение на станции как раз за немецкими шпионами и диверсантами, выявляет их и докладывает Князю или еще кому-то. Это очень удобно: ни один самый опытный шпион никогда не догадается, что безногий инвалид, да еще с такой противной рожей и от которого пахнет винным перегаром, на самом деле никакой не пьяница и не нищий… Это просто здорово придумано! И очень хотелось Андрею расспросить Князя об этом, но он понимал, что спрашивать нельзя. Не имеет права разведчик выдавать себя, сначала он должен проверить человека. Разведчики и друг друга не все знают. Вот, может, Князь знает Гришаню, про которого они говорили с безногим, а Гришаня Князя — нет. Это и есть конспирация…

— В темноте мы живем, — вздохнул Князь. — Ни я, ни ты ничего не знаем. Никто, малыш, ни черта не знает. Но каждый уверен, что знает все. Печально, но факт. И с врагами-то мы с тобой как-нибудь разберемся, разобраться бы с друзьями.

— А у вас, наверно, много друзей? — осторожно спросил Андрей.

— Не угадал, — усмехнулся Князь. — У меня совсем нет друзей.

Это окончательно убедило Андрея в его догадке. Разумеется, разведчик и не может иметь друзей, потому что какая же дружба, если надо что-то скрывать от друга…

— Можно, я буду вашим другом?

— Поживем — увидим, — сказал на это Князь. — Но куда же провалился асмодей проклятый?

Безногий вернулся после обеда. Он принес билеты и в рюкзаке, перекинутом через одно плечо, пальто и шапку для Андрея. Пальто было немного великовато, и Князь сначала поморщился, а потом сказал, что это даже хорошо, вызывает больше доверия. Теперь все нормальные подростки носят одежду не по росту.

IX