Во сне: теория заговора

Джед МакКенна Во сне: теория заговора

Jed McKenna. Dreamstate: A Conspiracy Theory

Wisefool Press, 2016

jmunpublished@gmail.com, перев. на рус., 2016

* * *

Реальность, что за идея.

Робин Уильямс

(1) Вечеринка в доме

…Можно ли доказать, что мы вот в это мгновение спим и все, что воображаем,  видим во сне или же мы бодрствуем и разговариваем друг с другом наяву?

Платон, «Теэтет»

Должно быть, Лизабель пригласила меня на маленькую вечеринку, устроенную для друзей и коллег, потому что я стою перед ее домом с подарком, когда она открывает дверь, словно обычный человек, и приглашает меня в свой ярко освещенный и оживленный дом. Я беру ее пальто и передаю ей красный пропеллер.

—  Это мои друзья Фредвин и Латрина, —  говорит Лизабель на нашем секретном языке.

—  О да, —  киваю я.

—  Это мой Джедвин, —  объясняет Лизабель Фредвину и Латрине, —  он говорит всякое-разное.

—  Вот это, —  отзывается Латрина, —  да.

—  Латрина, —  говорю я, — это что-то связанное с туалетом? [1]

—  О нет, —  отвечает она, —  просто друзья.

—  А ты, Фредвин?

—  Кукурузные поросята, —  говорит он. —  Я в кукурузных поросятах. Насыщенный вкус, никакой синтетики, высший класс.

Он наклоняется и шепчет мне:

—  У нас места на  хорошей  стороне стола.

—  Как будто я не знаю, —  отвечаю я и похлопываю его по плечу. —  Я должен идти.

—  Пойдем со мной, —  зовет Лизабель и сопровождает меня к патио позади дома, мимо джакузи, где Майкл Джексон подзывает меня не моим именем еще к одной парочке.

—  Джедвин, —  говорит Лизабель, —  это Брэдвин и его жена Шугарбель [2] .  Я работаю над Шугарбель у растения во вторник. Брэдвин такой же, как ты.

—  Ага, —  говорю я.

—  Джедвин знает свое дело, —  говорит Лизабель.

—  О да, —  отвечает Брэдвин. —  У меня есть дядя.

—  Здесь все так сверкает, —  говорит Шугарбель.

—  А что за дело? —  спрашивает Брэдвин.

—  Играю в гольф, Брэдвин.  Много  гольфа.

Мы от души хохочем.

—  А ты, Брэдвин? Чем занимаешься, а?

—  Земные блага, —  отвечает Брэдвин и подмигивает. —  Думаю, ты понимаешь.

—  Вполне. —  Я тоже подмигиваю ему и удивляюсь, не сплю ли я.

—  А вы и теперь заняты своим делом? —  спрашивает Шугарбель.

—  Не уверен, —  отвечаю я ей. —  Вы имеете в виду настоящее  теперь  или теперешнее  настоящее?

—  Вполне, —  говорит она.

На вечеринке много людей, и я рассматриваю их. Вот Тэдвин, он, насколько мне известно, с автомойки, а там м-р Рурк в белом костюме приветствует людей у дымящейся жаровни, где Сидни Гринстрит в белом костюме помешивает лапшу.

—  А, —  говорю я радостно, —  я знаю Сидни.

А может быть, я думаю о Вупи Голдберг в белом костюме, которая поглощает лапшу.

—  Извините, —  говорю я, но никто не отвечает, я один.

Я высматриваю, к кому присоединиться, и вижу юного Эллиота Гульда, который мне симпатичен. Он носит армейскую полевую куртку, зеркальные солнечные очки и обвислые усы.

—  Отличная вечеринка, —  говорит он, не шевеля губами.

—  Вполне, —  соглашаюсь я.

—  История во сне, —  добавляет он.

—  Сон в истории в истории во сне, —  отвечаю я. —  Во сне, —  добавляю я, не совсем уверенный в том, что все правильно выговорил.

Он кивает, не двигая головой.

—  Забавная штука, —  говорит один из нас.

Если аквалангист в бассейне игрушечный, то игрушка сделана на совесть. Я тихо радуюсь тому, как устроено освещение. Я помню что-то, что никогда не происходило, но сейчас это произошло. С балкона наверху слышен голос и таинственное бульканье лапши.

—  Да ну, —  говорю я, подтрунивая, как принято на вечеринках. —  Ничто не сравнится с хорошим леденцом.

Никто не отвечает.

—  Сейчас что-то должно случиться, —  говорю я без слов, и бесплотный голос сообщает, что все в порядке.

—   То-то, —  отвечаю я.

—  Могу чем-нибудь помочь? —  спрашивает голос.

—  Наушники, —  отвечаю я, —  и приводной ремень.

Бесплотный голос исчезает, к моей радости.

—  Здравствуй, —  говорит человек, на котором мне не удается сфокусировать взгляд, —  меня зовут Джедвин.

—  Здравствуй, Джедвин, —  отвечаю я. —  Меня тоже зовут Джедвин.

—  Нет, —  говорит он. —   Джед вин.

—  А, — понимаю я, —  ты имеешь в виду  Чед вин.

—  Я так и сказал, —  говорит он.

Что-то витает в воздухе. В глазах вспыхивает свет, и я задаюсь вопросом, ничего ли я не пропустил. Музыка превратилась в унылое глухое бумц-бумц, похожее на шум сломавшегося парохода. Помню, как страдал от гидромиандрии, и теперь я печален, но горд. Танцы прекратились еще до того, как начались. Джулианна Мур дарит мне многозначительный взгляд, и я столь же многозначительно смотрю в ответ. Я интересуюсь у нее, что нам известно.

—  Тебе туда не попасть отсюда, —  шепчет она.

Вот и все, что нам известно.