Во тьме

С. Эзверг мог оказаться исключительно порядочным человеком — как Клэй. Но могло быть и иначе. Судя по особому пристрастию МИРа к игре слов, сама фамилия хозяина могла иметь существенное значение.

Вернувшись к машине, Джейн села за руль и, отъехав на приличное расстояние от въезда на аллею, съехала подальше на обочину.

Теперь, когда предстояло карабкаться по крутой дороге, она поняла, что надевать вечернее платье не придется. Подумала было надеть джинсы и замшевую рубашку. Надежная одежда, но плотная и тяжелая. К тому же в ней будет жарко. Намного удобнее будет остаться в кюлотах и легком блузоне.

Но кто знает, что там наверху? — подумала она. Поэтому, лучше запариться в джинсах и рубашке, чем оказаться в скверном месте с голыми руками и ногами.

Джейн подбежала к багажнику. Дорога была пустынна, и вокруг ни одного дома. Насколько она могла доверять своим органам чувств, поблизости никого не было. Так что Джейн разделась там же возле багажника и быстро влезла в джинсы, кроссовки и замшевую рубашку.

Затем захлопнула крышку багажника.

Остановившись у водительской дверцы, она достала из сумочки все, что могло понадобиться. Ключи и нож сунула в передний левый карман джинсов. Пистолет отправился в правый. Распечатав пачку патронов, Джейн высыпала их на ладонь, затем вывалила в правый передний карман рубашки, а пачку убрала в сумочку. Фонарь засунула под левую руку.

После этого задвинула сумочку под водительское сиденье, опустила кнопку замка и захлопнула дверь.

И направилась к подъездной аллее.

С первых же шагов Джейн почувствовала, как оттянувшийся под весом патронов карман болтался из стороны в сторону под грудью.

Желание взять запасные патроны удивило ее саму, потому что она вовсе не собиралась этого делать. Еще днем у нее возникла такая мысль, но что-то отвлекло, и она не пришла ни к какому решению.

А заставил ее подумать об этом в первую очередь намек МИРа на «гала-представление».

Ни на какую вечеринку он меня не посылает.

Днем в библиотеке ей вспомнилась строчка из стихотворения: «Подумать только, это гала-представление». И потом фраза весь день крутилась в голове. Невозможно было от нее избавиться.

Первая строка стихотворения «Червь-победитель» Эдгара По.

Оно было ей хорошо знакомо. Еще в выпускном классе школы она заучила его наизусть на самодеятельный концерт по случаю кануна Дня всех святых. Даже сейчас она могла прочитать его на память — что частенько и делала: обычно поздно ночью, как правило, подвыпивши, и всегда к возмущению своих друзей. О Боже, как слова сползали и скатывались с ее языка! «Он извиииваееется! Извииивааается в предсмертной агонии! Лицедеи становятся его пищей!»

Какой таинственный мрачно-натуралистический стих.

Но это было совсем не то, о чем хотелось думать, когда собираешься посетить поздно ночью незнакомый дом.

Хищные зубы впились в холодную плоть.

Прелестная вещица.

Все это пришло в голову и прочно засело там благодаря упоминанию о «гала-представлении». И, как следствие, мысли о дополнительных мерах предосторожности.

Может, прихватить еще несколько пуль?

К тому же, если учесть, что обитатель дома 901 по Мэйр-Хэйтс был некто по имени Эзверг.

Изменить одну букву, и получится Изверг. «Наверное, к старости стану настоящей шизофреничкой», — подумала она.

Береженого Бог бережет.

«Если я действительно убеждена, что там понадобится пистолет — да еще и полный карман запасных патронов, — туда вообще не следует ходить.

Старая песня, — подумала она. — Которая, впрочем, малоубедительна, тем более что на кону пятьдесят тысяч баксов. Точнее, около пятидесяти одной», — поправилась она.

И Джейн медленно поплелась вверх по аллее. Дороги почти не было видно: серая полоска в редких пятнах лунного света, со всех сторон окруженная непроглядной тьмой. И хотя в руке был фонарь, Джейн его не зажигала. Лучше споткнуться в темноте, чем выдать свое присутствие светом.

Поначалу идти было тяжело: болели все еще плохо гнущиеся и перенапряженные мышцы ног. Но постепенно боль утихла.

Несмотря на то, что дорога тянулась серпантином, подъем был крутой и изнурительный.

Запыхавшись и вспотев, Джейн сделала остановку.

А дороге, казалось, не было ни конца ни краю.

А что, если она тянется на многие мили?

Не может быть, успокаивала она себя.

Она оттянула рубашку на груди и потрясла, пытаясь остудить пылающую кожу. Сзади рубашка прилипла к телу.

Хоть бы в доме были кондиционеры, подумала она. А еще лучше было бы сейчас прыгнуть в прохладный бассейн!

Джейн глубоко вздохнула и возобновила подъем.

И сама не заметила, как неожиданно оказалась почти в самом конце аллеи.

Бледная полоска залитой лунным светом мостовой тянулась через открытое поле к гаражу дома 901 на Мэйр-Хэйтс. На этом участке были установлены фонарные столбы, напоминавшие старинные газовые светильники. Впрочем, ни один из них не горел.

Крыльцо старинного двухэтажного дома тоже было погружено во мрак.

Такими же темными были и окна.