Во тьме безмолвной под холмом

На старом маманином столе стоял допотопный компьютер. Рядом лежали бухгалтерские книги, в которых мама вела учет, несколько потертых и обтрепанных книжек в мягкой обложке и семейная Библия.

Это был большущий томина, прямо ужас какой огромный! Джесс чуть не передумала, осознав, что придется тащить его до самого Барсолла. Потом подумала о Поле, мамане и Кире, о том, как она их всех ненавидит, но главное – о Джоэле.

Если Джоэль вырастет здесь, кто сделает из ее малютки настоящего мужчину? В лучшем случае – Фрэнк. В худшем – Пол. Даже Джесс понимала, что не все мужики такие, как в ее семье; Джоэль точно не такой. Пока не такой. Но если он вырастет здесь, то они его испортят.

Вероятно, это было самое яркое озарение в ее юной жизни; как ни странно, оно натолкнуло ее на мысль, что и она сама, пожалуй, заслуживает лучшей доли.

Мама говорила, что в Барсолле могло никого не остаться в живых. Но кто-то мог и выжить. Элли Читэм, например, и доктор Эммануэль. Хорошо бы. Доктор Эммануэль добрая, а Элли крутая. И храбрая. С ней малютка Джоэль будет как за каменной стеной.

Если они с Джесс доберутся живыми.

Ладно, за дело. Джесс взяла Библию. Переплет был из толстых деревянных досок с окованными уголками, страницы с потертым золоченым обрезом. Пришлось повозиться, запихивая ее в рюкзак, но в конце концов поместилась. Джесс застегнула молнию и на цыпочках вернулась в свою комнату.

Вчера утром она не засекала, сколько времени мамани не было, но знала, куда та ходила, и могла прикинуть. У Джесс есть время, есть шанс. Нужно только немного удачи.

Она натянула ботинки и зашнуровала их, потом достала пластиковый пакет. Первым делом вытащила переноску для малыша, пристегнув ее поверх свитера. Джесс частенько приходилось ее носить – несмотря на ребенка, от работы по дому ее никто не освобождал. Затем одела Джоэля – шерстяная шапочка, толстый шерстяной комбинезончик. Потом сама надела пальто, специально подобранное на пару размеров больше, чтобы можно было застегнуть молнию и оставить открытой только голову Джоэля.

Натягивая рюкзак, она чуть не свалилась под его весом, искривленная спина протестующе заныла. Она будет страдать от боли, когда… если… когда доберется до Барсолла. Но это потом.

Закусив губу, Джесс вышла на лестничную площадку. Как и в прошлый раз, маманя велела дежурить посменно всю ночь. Но с рассветом они смогут отдохнуть: заслужили. Не придется выходить на расчистку дорог, как вчера: некому больше их расчищать, никого не надо убеждать в том, что написано в семейной Библии. Теперь они всё поняли, все уверовали. Сегодня можно расслабиться. Приберечь силы для вечера.

Однако жизнь на ферме приучила всех вставать спозаранку. Джесс стала спускаться – медленно, спокойно, стараясь не потревожить ни одной расшатанной ступеньки. Дом делил дежурство с маманей, но даже с верхней площадки Джесс слышала его храп. Она спустилась по лестнице, опираясь на перила; груз на спине и груди норовил свалить ее с ног.

Выбравшись в коридор, она посмотрела на входную дверь, жалея, что не умеет водить машину. Все, кроме нее (даже Дом), обучались этому чуть не с пеленок, а сейчас учиться поздно. Если она накосячит, то покалечится или убьется. А с нею пострадает и Джоэль. И план побега пойдет насмарку. Нет уж, лучше пешком.

Дом растянулся на диване в гостиной, запрокинув голову. Дрых без задних ног. Если бы Джесс предложила, он, возможно, пошел бы с ней. А может быть, и нет. Кто знает? Рисковать нельзя. Прости, братишка.

Она на цыпочках прокралась по коридору.

На кухне никого не было. Из кружки на столе все еще поднимался пар; тонкая струйка дыма змеилась над пепельницей, в которой маманя неудачно затушила окурок.

Джесс погладила Джоэля по голове. Своего малыша, вынужденного вдыхать этот запах, а еще сырость и затхлый смрад дерьма и гнили. Внезапно она разозлилась, вспомнив хирургию в Падубовом ряду и доктора Эммануэль. Там-то все дышало чистотой. Она не понимала, насколько паршивый воздух у нее дома, пока туда не вернулась. Чистый воздух был как мальчики из ее альбома для вырезок: прекрасный, но не для таких, как она.

Ладно, насчет мальчиков еще поглядим, но она наконец-то покидает дом, посылая маманю и остальных на три буквы. Перед нею открывается новый мир, и как знать, что ждет ее там. Уж воздух там точно будет другим. Даже если она не заслужила чистого воздуха, его заслужил Джоэль.

На столе тускло поблескивал вороненой сталью пистолет, рядом лежали полный запасной магазин и коробка патронов.

Девочка колебалась. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь хватится бестолковой Джесс или мамане вздумается снова заглянуть в семейную Библию? Джесс не знала. И не знала, заметят ли они пропажу пистолета.

Зато с пушкой она сможет не даться им снова в руки. Тем или иным способом. Если не будет другого выхода.

Но сможет ли она стрелять в собственных родных? В мать, братьев, даже в Киру? Или в себя, чтобы не достаться им живой? А как же Джоэль? Оставить его в их руках или…