Во тьме Эдема

Дженни, Люси, Мехмет, Майк, Диксон, Джела, Клэр, Гарри, Джейн, Тина, Джерри, Джефф и я. Теперь нас было тринадцать, а ведь всего несколько дней тому назад я куковал здесь один-одинешенек. (Правда, мы бы прекрасно обошлись без Гарри, но с этим я уже ничего не мог поделать.) Новички быстро освоились на новом месте над проходом в Долину: болтали, смеялись, визжали, пищали, дурачились, как все новошерстки в Семье. Иногда мне казалось, что я здесь чужой, как раньше в Семье, потому что мне редко хочется дурачиться и визжать. Но в такие минуты я напоминал себе, кто их всех здесь собрал.

«Может, они воображают, будто пришли сюда ради Тины или друг ради друга, — говорил я себе. — Но если бы не я, никого бы тут в помине не было. Ни одного из них. Жили бы себе в Семье, и Круг был бы цел, и все бы шло ровно так же, как много-много-много бремен. Никому бы и в голову не пришло поселиться в другом месте. Так и ютились бы у Поляны Круга между Большим и Длинным озером и горами».

Иногда помогало. Удавалось стряхнуть с души тяжелый холодный камень смерти Беллы, выбраться из-под него и вспомнить, что нужно двигаться к цели. Если я не приму решение, его никто не примет. Так и будут спать, есть, играть, перепихиваться, пока им что-то не помешает. И пока этого не случится, им и в голову не придет побеспокоиться о нависшей угрозе и решить, как ее преодолеть.

Хотя, может, Тина и задумалась бы. И еще, пожалуй, Джела Бруклин, ну и Джефф, если бы верил, что кто-то прислушается к клешненогому мальчишке, у которого даже новая шерстка толком не выросла. А больше никто.

В конце дня мы почувствовали, что близится бездна. Я взял с собой семь человек, и мы отправились к началу Холодной тропы на поиски шерстяков. Взяли копья и веревки, я захватил все обмотки, которые смастерили мы с Джеффом. Джерри с Тиной тоже взяли теплые обмотки, которые изготовили с помощью Джеффа. Я решил, что мы с Джерри и Тиной отправимся наверх, к границе льдов. Джейн, Мехмет, Люси и Майк в простых набедренных повязках и накидках, с босыми ногами, станут караулить внизу тропы, а мы выгоним на них шерстяков.

Когда мы с Тиной и Джерри натянули вонючие обмотки, ребята посмеялись над нами, в особенности над повязками, закрывавшими лица. Но я видел, что наши обновки произвели на них глубокое впечатление. Ничего подобного в Семье не случалось с тех самых пор, как мы появились на свет. Давным-давно наши предки придумали, как делать копья с наконечниками из черного стекла, как плести веревки из волнистых водорослей и как приклеивать шкуры на концы бревен, чтобы получились лодки, но потом долгое время все шло своим чередом, словно мы позабыли, что можно что-то менять.

Мы с Тиной и Джерри, похожие в обмотках на диковинных зверей, поднялись по тропе. Для меня это была не просто охота на шерстяков, а первый шаг к переходу через Снежный Мрак. На дереве у Поляны Круга нацарапан рисунок, который называется «Астронавт». Его сделали или Томми с Джелой, или кто-то из Трех Спутников. На рисунке изображен человек в странной Небесной Накидке, в которой можно жить на такой высоте, где даже нет воздуха и нечем дышать. Это был один из тех, кто сумел выбраться с Земли. Вот и я, шагая с Тиной и Джерри по тропе в жестких, жарких и душных обмотках, чувствовал себя астронавтом, который совершает первые шаги в небо.

И обмотки помогли! Кое-где промокли, в особенности на ногах, так что над этим еще предстояло поработать. Но даже наверху, во льдах, нам было тепло-тепло, да и ноги, хоть и промокли, но не замерзли так, как если бы мы были босиком. И не болели, как тогда, когда мы ходили сюда со Старым Роджером.

Из Мрака вышли пятеро шерстяков: четверо взрослых и один детеныш, который плелся в хвосте. Огни у них во лбу ярко сияли. Мы сошли с тропы и вскарабкались по косогору, чтобы пропустить шерстяков. Думаю, обмотки сыграли свою роль: в них мы пахли шерстяками, а не людьми. Когда шерстяки прошли, мы стали красться за ними, время от времени покрикивая звездными птицами, чтобы наши товарищи приготовились. Шерстяки медленно трусили вниз по тропе, мы за ними. Свет их головных огней потускнел, поскольку шерстяки покинули Снежный Мрак и вышли в сияющий теплый лес.

Спустя час у подножия тропы мы снова прокричали звездной птицей: «Хуум! Хуум!»

«Ааа! Аааа!» — откликнулись наши товарищи.

Мы нашли местечко, где тропа превращалась в щель между скал, и притаились наверху.

«Ааа! Ааа!» — снова прокричали четверо наших друзей, а потом вместо птичьих мы услышали обычные крики и догадались, что шерстяки заметили людей, развернулись и теперь, скорее всего, несутся обратно к нам.

Первого шерстяка, показавшегося на тропинке между скал, подбил Джерри копьем из иглодрева. Удар был хорош: прямо под горло, в самую грудь. Копье вонзилось точнехонько в одно из сердец, и Джерри всего залило густой черной кровью.