Во власти Беркута

— Мам, — она все ещё говорит «в нос», — там котёнок мяукает.

Я даже не успеваю удержать ее, как она выскакивает на кухню и замирает.

И мужчина впивается в ее лицо очень странным взглядом. А внутри меня вдруг завопила сирена. Я подскакиваю следом и стараюсь опередить его.

Глава 43

Но Витя уже оказался возле дочери и присел около неё на корточки.

— Привет. Я тебе конфетку привёз.

Дочь прячет ладошки за спину и, несмотря на заспанный голос, громко отвечает:

— А мама говорит, что у посторонних нельзя ничего брать, — зевает и делает шаг назад.

Моментально вклиниваюсь между ними, но Витя так и продолжает сидеть у моих ног. Я не вижу его глаз, даже заглядывать в них мне страшно.

Сердце с каждым ударом стучит сильнее, а дыхание становится поверхностным. Все происходит словно не со мной, я будто со стороны вижу, как мужчина поднимает руку и тянется к лицу Карины.

Дочь отшатывается, а я резко перехватываю его пальцы.

— Карина, иди в комнату.

Она послушно убегает и садится на кровать, а я мгновенно прикрываю дверь.

— Не трогай ее, — сталь в собственном голосе успевает полоснуть даже меня, хоть внутри я подобной уверенности вовсе не испытываю.

Мужчина поднимается и медленно расправляет плечи. Он не слишком высоко роста, но это не мешает ему смотреть на меня сверху вниз.

— Когда ты нас отпустишь?

— Не ожидала такого поворота, правда? — ошарашивает неожиданным заявлением.

— Не ожидала, — скупо соглашаюсь, только бы он поскорее уехал.

— Я ведь говорил, что ничего хорошего с ним тебе не светит. Ты своё отношение к нему изменила сразу или уже в процессе?

— К чему вопрос?

— На кого ты работаешь, Яна?

— В каком смысле?

— Да ладно. Не прикидывайся дурочкой. Тогда перетянула все на себя. И сейчас тоже. Как тебя коснулось это дважды, я не понимаю до сих пор. А его тогда должны были просто ранить или все же промахнулись, а?

Я молча разглядываю жестокое лицо, силясь подобрать правильные слова.

— Что ты имеешь в виду?

— Да я даже рад, что тогда все так вышло. Простая смерть от пули — это было для него слишком просто.

Ледяное спокойствие в абсолютно непроницаемых глазах. Лишь только правый уголок губ затрагивает неприятная ухмылка.

Я ощущаю, как начинают дрожать руки — ещё немного, и у меня случится истерика. Это так страшно: стоять к нему чересчур близко, лицом к лицу, когда Карина, скорее всего, все слышит.

Мой голос нетверд, горло перехватывают неконтролируемые спазмы.

— Вить... я не понимаю, о чем ты говоришь, — у меня из глаз уже льются слезы, а я не могу остановить этот соленый поток.

— Ну да. Как же. Слушай. Я вам ещё продукты привёз, — легко переключает разговор и тут же просто разворачивается и уходит. А я, совсем не отдавая себе отчёт, хватаю его за рукав. — Только я не он, — продолжает ровно, без всяких эмоций, с легкостью меняя суть разговора. — Меня так просто не обставить. Я сначала не понял, почему твоё лицо показалось очень знакомым. А потом вспомнил. Я тебя с Марибом видел.

— Вить! — в отчаянии громким шепотом пытаюсь воззвать к его человечности. — Вить! — свободной рукой стираю слезы и следую за мужчиной до двери. — Ну Виитяяя! Я вообще не понимаю, о чем ты! Никогда ничего не замышляла! Ты мстишь Роме, но ребёнок-то ни при чём! У тебя ведь была точно такая же беззащитная девочка. Ну неужели ты такой черствый?! А если бы это была она, Вить! Она бы тоже боялась! И жена твоя! Как ты можешь, Вить?! Мы ничего плохого никому не сделали!

— Ну да. Конечно. Только вот тогда у нас стали срываться партии товара. Начались с таможней проблемы. И задержки по времени. Проверки падали. Облавы, причём наших ребят зацепило. А Мариб — чистенький. А Мариб на завод вышел. Да, Яночка?

— Вить, — в отчаянии качаю головой. — Ну ты что? Я-то тут при чём?!

— Ой, вот не надо из себя святую строить. Я-то раньше думал, что Араб к нему прицепился чисто из-за бабок. А оказывается-то, нет. А оказывается-то, крыс давить надо сразу. И его ещё другом считал. Идиот. Вот и поплатился. Семьей своей. И теперь, Яночка, он мне ответит. Теперь у него тоже семья есть.

Глотая слезы, я молча мотаю головой. Он точно с катушек съехал. Он вообще понимает, что несет? Ну точно, больной. Ненормальный!

А Рома снова бросил меня, оставив самой все это разгребать. Ненавижу его!

— Ладно, — произношу мягко, аккуратно, стирая слезы с щёк, — хорошо. Но ты же не настолько бездушная сволочь, чтобы детей трогать? Да и вообще, Вить. Ты не слишком уж и отомстишь. У меня уже давно другой мужчина. И мы не сильно-то Роме и нужны. А Карина, — понижаю голос до шепота, опускаясь до лжи, но это хоть какая-то надежда, — вообще не его дочь. Может, ты ее отпустишь? Она совсем к вашей истории не относится.

Не верит. Конечно, не верит, глупо было даже надеяться. Безумный блеск его глаз и довольная ухмылка добивают меня окончательно.

И тут происходит невозможное. Внезапно до меня доносится звук приглушенной возни. И я резко отшатываюсь назад, пытаясь сообразить, что происходит.

— Черт!