Во власти босса (СИ)

— Сейчас я сделаю ей укол — подействует быстро, — командует Фома. — Потом будем капать.

Уже позже, сидя на кухне, когда я достаю коллекционный виски — знаю, что друг ценит многолетний алкоголь, он все же вроде как невинно интересуется:

— А это не та фифа, которая тебе твоего бойца спать уложила?

Ставлю стакан обратно на стол, так и не выпив. Зато Фома без зазрения совести махом опрокидывает стакан, закусывает лимоном, потому как это все, что я покромсал на скорую руку.

— Она, — хмуро отвечаю, потому что не вижу смысла отпираться.

Он хмыкает, долго молчит, разглядывая свой стакан, а затем глубокомысленно изрекает:

— Влип ты, Мишаня. Дай знать, если прочухаешься.

Он уходит, а мне так и хочется ему сказать не «если», а «когда»! Но я почему-то молчу.

До утра успеваю подремать — в гостиной, естественно. Ни к чему провоцировать соблазн.

А утро у нас с Нелли выдается просто отменное…

Одно на двоих.

19 Нелли

Просыпаюсь от сильной головной боли. Кажется, в висках противно стучат молоточки. Первая попытка открыть глаза приводит к тому, что меня начинает мутить.

Запоздало понимаю, что потолок надо мной до странного незнакомый.

Делаю еще одну попытку — выходит так себе, но я хотя бы приподнимаюсь на… постели.

Чужой.

Собственно, и комната, в которой я нахожусь, тоже чужая.

Логичный вопрос — где — тут же всплывает в гудящей голове, и словно в ответ на него в дверях появляется Воронцов.

Свежий, до обидного бодрый. Еще и смотрит на меня с легкой насмешкой.

— Пришла в себя?

Его голос отдается гулким набатом в моей голове. Во рту сухо, и единственное, о чем я могу сейчас думать — вода.

Босс точно понимает меня без слов, кивает в сторону. Я осторожно поворачиваюсь и вижу на тумбе возле кровати стакан с водой.

Не раздумывая, тянусь за ним, игнорируя головную боль.

Вкус у воды странноватый — с кислинкой. Опять же понимаю это с запозданием.

— Что ты… подсыпал?

Михаил насмешливо фыркает.

— По себе судишь, мышка?

Я молчу. Ну, что тут скажешь? Вроде он все понял, но я признаваться все равно не стану.

— Сейчас полегчает. Фома сказал, что капельницы всю дрянь вывели. Или как-то так. Осталось по мелочи.

Растерянно поднимаю на него взгляд и только сейчас замечаю стоящую неподалеку стойку для капельниц. Такая была у нас, когда маме было плохо с давлением, а в больницу она отказалась ложиться.

— А что… Что со мной?

С лица Воронцова пропадает любой намек на улыбку, а меня опять начинает мутить. Но сейчас уже от ожидания. Нехорошие догадки появляются, и я опускаю взгляд, приподнимая одеяло. Вижу, что сижу я в чужой футболке. Вроде мужской. Не надо быть гением, чтобы понять, в чьей.

— Ты меня раздевал!

Босс фыркает в ответ.

— После того, что ты предлагала мне в машине, знаешь ли, твои претензии звучат смешно.

— Ч-то я предлагала?

Миша демонстративно вздыхает.

— Вот так всегда с вами, девушками. Сначала сами соблазняете, практически насилуете, предлагая отсосать, а потом не при делах.

Я замираю от его слов. Нет. Ну, нет же. Не может быть… Или да?

Силюсь вспомнить хоть что-то, но в голове лишь короткие бледные вспышки. Кажется, поцелуй был. И там, на сцене, девушка взяла и…

Нет. Я не могла вот так же! Просто не могла…

— Ты меня заставил? — это единственное предположение.

— И зачем мне это? — нахально ухмыляется Воронцов. — Нет, мышка, мне нет нужды заставлять девушек — они сами мечтают, чтобы я отымел их.

Его грубость царапает слух, отдаваясь в груди неприятным зудом. Ну конечно, он весь такой востребованный. Кто бы сомневался.

Отворачиваюсь, сдерживая слезы, причины, которых не могу назвать даже себе.

— Эй, ты чего? — раздается слишком близко. Я не успеваю отодвинуться, как оказываюсь в руках Воронцова.

— Пусти, — требую, зажмурившись.

— Нелли, ты что, плачешь, что ли? — в голосе Миши звучит искреннее недоумение и растерянность.

— Где моя одежда?

— Зачем тебе?

— Переоденусь и уйду. Можешь радоваться, поставил галочку, и теперь…

Не успеваю договорить, как оказываюсь опрокинутой на спину. От резкой смены положения в голове слегка кружится. Обидные слезы все еще мешают смотреть, и образ Миши размывается. Поэтому не сразу могу расшифровать выражение лица босса.

— Ты чего себе надумала? Что я воспользуюсь случаем и буду трахать бессознательное тело?

— Ну, ты же хотел…

— Я хочу, чтобы ты осознавала свое согласие, — жестко чеканит Воронцов. — Поверь, когда ты скажешь мне «да», ты сделаешь это осознанно. И мне для этого не понадобится подсыпать тебе всякую дрянь, чтобы ты набросилась на меня, перевозбужденная.

У меня округляются глаза от шока. Это что, выходит, что…

— Да, мышка, какой-то козел сделал тебе «подарочек», но не волнуйся, я разберусь с этим.

— Как?

На его лице мелькает хищное выражение. Лишь однажды я видела такое — когда один из конкурентов закусился и решил увести у босса солидного клиента.

— Может, не надо? Ничего же не случилось?

Миша молчит, прищуривается только. Я снова напрягаюсь — уж больно неоднозначно он на меня смотрит. Будто чего-то не договаривает.

— Между нами же ничего не было? Я вроде не чувствую… ну… боли там…

Зато отлично чувствую, как начинают гореть мои щеки.