Во власти бури

Колину не хотелось слышать эти голоса из прошлого, хотелось зажать уши, но он знал, что они звучат в его сознании, что от них не защититься и не спрятаться. Он словно снова ощутил на лице соленые брызги, а под ногами палубу во время качки, он чувствовал прикосновение холодной меди бинокля к лицу, как тогда, когда наводил его на соседний «Крикет», куда отплыл адмирал Грэм, чтобы поужинать с капитаном…

Он был готов отдать жизнь за молодого адмирала, за эту восходящую звезду флота ее величества королевы Англии. Он не мог, просто не в состоянии был говорить обо всем этом.

Почувствовав прикосновение, он услышал встревоженный голос, донесшийся словно сквозь слой ваты.

— Колин, что происходит?

Ветер усилился, взревел, заметался и принес с собой шквал…

— Колин!

…Шторм начался ливнем. Настоящий водопад обрушился на палубу. Вокруг стоял оглушительный рев, видимость резко упала. Он тогда укрылся в рулевой рубке и с отчаянием высматривал в волнах адмиральскую шлюпку. Но адмирал задерживался. Должно быть, ужин все продолжался, старые приятели пили вино, обменивались рассказами и смеялись, в то время как он боролся с беспричинным страхом. «Поспешите, сэр, — мысленно молил он. — Шторм будет нешуточный. Мне это чертовски не нравится!»

Он не мог вспомнить, с чего все началось в этом адском месиве, — возможно, это была ослепительная вспышка гигантской разветвленной молнии, сопровождаемая громом, от которого, казалось, раскололись небеса, или вой ветра, в одно мгновение достигший дьявольского крещендо, или это был громадный пенистый вал, возникший как будто ниоткуда и с ревом покатившийся на приближенные скалы. Там, в опасной близости от берега, стоял на якоре «Крикет». Капитан Колин Лорд в страхе вглядывался в контуры корабля, наполовину скрытого за летящими брызгами и пеной. Он сумел рассмотреть на палубе адмирала. С трудом держась за поручни трапа, тот делал знаки в сторону «Тритона», приказывая немедленно увести его от обреченного судна.

Капитан ослушался приказа своего командира. Он не мог оставить адмирала на произвол судьбы, он обязан был предпринять все возможное для его спасения.

Едва слыша собственный голос за ревом шквала, он приказал направить «Тритон» в сторону скал. Приказ, стоивший ему карьеры.

Каким-то чудом команде удалось развернуть судно по ветру. Вскоре, опасно кренясь, оно уже перебиралось с одной водяной горы на другую — туда, где тонущий фрегат, уже без мачт, неумолимо тащило на рифы. В бинокль можно было видеть, как экипаж один за другим исчезает в пенистых водоворотах, захлестывающих палубу. Люди кричали в смертельном страхе, сознавая неминуемую гибель, но крики терялись в реве бури. Адмирал еще держался за поручни.

— Приготовить буксирный канат! — срывая голос, крикнул Колин в рупор.

Получив несколько пробоин, «Крикет» нырнул носом во взбаламученную воду, показав киль. Большинство тех, кто сумел удержаться на палубе, толчком швырнуло в море.

Но адмирал удержался…

Кто-то потряс Колина за плечо. Он вздрогнул и открыл глаза. Какая-то женщина. С минуту он смотрел на нее, не узнавая.

Ариадна.

Она коснулась его лба ледяной ладонью, мертвенная бледность заливала ее лицо.

— Колин, я не могу докричаться до тебя вот уже несколько минут!

Судорога прошла по его телу, конечности сковал леденящий холод. В свою очередь, он коснулся своего лица и ощутил там холодную влагу, словно его и впрямь окатили морской водой.

Нет, так не может продолжаться!

— Ариадна, прежде чем просить твоей руки, я должен рассказать… признаться…

В следующую секунду из Темноты за воротами, рычаги подвывая от ярости, выскочили известные на всю округу волкодавы Максвелла. Это были громадные зверюги с массивными холками и широченными лапами, а главное, с зубами, способными перекусить мужское запястье. От удара их тяжелых тел ворота закачались.

— Кто здесь? — послышался окрик привратника.

Теперь собаки оглушительно лаяли наперебой. Нечего было и думать продолжать разговор среди этой адской какофонии.

— Ответь ему, Ариадна.

— Но ты собирался что-то сказать…

— Потом.

— Кто там? — сердито повторил привратник, всматриваясь в темноту.

Волкодавы продолжали бесноваться, в то время как малыш Штурвал от страха забился за спину Колину. Тот подумал, что судьба, пожалуй, намеренно отняла у него шанс изменить свою жизнь к лучшему. По ее мнению, он этого не заслуживал. Так или иначе, этот вечер был явно не для признаний в любви или исповедей. Как, впрочем, и все последние годы его жизни.

— Будь ты проклят, — тихо и невыразительно произнесла Ариадна, спрыгнула на землю и вскочила на спину Шареба.

Очутившись верхом, она сильно, со злостью ударила жеребца пятками в бока, направляя к воротам. Тот заупрямился, словно не желая приближаться как к темной ограде, так и к тому, что ожидало за ней. Потом, с видимой неохотой, пританцовывая на каждом шагу, все же приблизился к витой решетке. За ней привратник с мушкетом с трудом удерживал на сворке волкодавов. Те рвались с такой силой, что уже не рычали, а хрипели.

— Прошу назвать себя! — громко приказал он.