Во власти Дубовой короны

Или сам ротвейлер спокойно отнесется к здоровущему медведю?

Это не лайка. И не собака для охоты на медведя. Лучше не рисковать.

А девушки преспокойно доехали на автобусе до леса, потом еще прошлись пешком и оказались на той же поляне, что и в прошлый раз.

– Раздеваемся, – скомандовала Салея.

– До трусов?

– Догола.

Таня смущаться не стала. Это не эротика, а необходимость. Так что она сняла с себя все, даже серьги из ушей вытащила, и сложила вещи аккуратной кучкой, чтобы на теле не было ничего постороннего. Посмотрела на Лею.

– Так?

– Да. – Салея тоже разделась догола, ничуть не стесняясь. Стояла прямая и свободная, увенчанная Дубовой короной.

– Что дальше?

Салея молча достала нож, самую обычную чашку…

– Вот это. Давай сюда руку.

Таня повиновалась.

Лезвие ножа аккуратно прошлось вдоль локтя, вскрыло вену, и Салея собрала кровь в чашку. Повторила то же самое со своей рукой, даже не дрогнув.

Кровь у нее была не вполне обычной. Если с Таниной кровушкой все было ясно и видно, то у Салеи кровь оказалась темной, почти черной. Такой оттенок получается, если смешать красное и зеленое.

Таня поежилась.

Ей тоже больно не было. Такое странно-восторженное состояние, наверное, как под наркотой. Так и с пятиэтажки прыгнуть можно, и ноги переломать, и потом еще бегать, ничего не чувствуя.

Салея воткнула нож в землю – и над ним взвился зеленый язык пламени.

– Повторяй за мной. Это ритуальные фразы.

Таня кивнула.

– Моя кровь – твоя кровь.

– Моя кровь – твоя кровь.

– Мой народ – твой народ.

– Мой народ – твой народ.

– Мой даэрте – твой даэрте.

– Мой даэрте – твой даэрте.

У губ Тани оказалась чаша – и девушка отпила три глотка. Раньше бы ее стошнило от вкуса крови, но сейчас… она не ощущала ее. Что-то другое, хмельное, странное…

Салея тоже сделала три глотка – и поставила чашу на землю.

– Прими нашу жертву, Хранитель, и скрепи клятвы.

Точно – магия.

Потому что как иначе ТАКОЙ медведина мог засунуть в чашку язык… она ему на коготь не налезет! Здоровый, как неизвестно что!

Но кровь он выпил.

И – торжествующе взревел. И лес ответил ему. Криками зверей и птиц, шумом листвы, треском деревьев… теперь Таня его понимала.

Он – счастлив.

Хранителю было тяжело одному, а сейчас у него появился шанс. И помощь пришла.

Его услышали. Он дозвался.

Салея подняла руку и приложила ее к Таниной руке так, чтобы две раны соприкоснулись.

– Именем даэрте!

Взлетел зеленый язык пламени, обвил кисти сплетенных рук – и угас.

И волшебство закончилось.

Две девушки стояли на траве и держались за руки. И все.

Или нет?

Раны не было. Шрама не было. Руку Тани, от запястья до локтя, покрывала сложная татуировка. Не синяя, нет.

Изящная зеленовато-золотая сложная вязь, которая напоминала то ли об узоре листвы, то ли о колышащейся на ветру траве…

– Это…

– Навсегда, сестра.

И Таня счастливо улыбнулась.

Навсегда…

Картина, достойная кисти Бориса Вальехо[29].

Поляна в лесу, вековые деревья, громадный медведь раскинулся в зарослях высокой травы – и на него непринужденно облокотились две обнаженные девушки.

Салея не испортила бы картины художнику. И уши, и цвет кожи, и волосы – длинные, зеленые, сливающиеся с травой так плавно, что не отличить, где заканчивается одно и начинается другое.

Таня…

Здесь и сейчас она тоже походила на лесную дриаду. Той же прозрачной зеленью наливались серые прежде глаза. Светилась молочным цветом кожа, сияли волосы… темные? Может, и так. Но сейчас в них словно вплетались золотистые и зеленые нити. И было это красиво. И правильно.

– Хорошо, – тихо сказала Таня. – Действительно хорошо.

Салея кивнула.

– Теперь ты одна из даэрте.

– Я не похожа на вас.

– Это не важно. Деревья тоже все разные. Теперь ваша земля стала родной и мне. И ваш Лес меня принял.

– А ваш? Примет меня?

– Обязательно, – Салея смотрела в небо, на котором сияли крупные чистые звезды. – Сама увидишь, когда мы будем на Дараэ.

Таня тоже кивнула.

Она действительно начинала видеть.

И линии силы, пронизывающие мир, и их взаимосвязь, и ауры – намного четче, чем раньше…

– Мне придется делать упражнения.

– Да. И постоянно, – отозвалась Салея. – Пока ты не освоишь полученное, тебе придется сложно.

Таня снова кивнула.

– Ты мне можешь показать что-то такое… с чего проще начинать?

– Могу, – сказала Салея. – Хочешь, попробуем почувствовать Лес?

– Как?

– Дай мне руку.

Таня повиновалась. Салея сжала ее ладонь – и мир начал таять, расплываться, уходить куда-то вдаль…

Она была человеком. Да, когда-то она была человеком.

И еще – она была Лесом.

Биоценоз? Система?

Какие странные и нелепые слова для такого древнего и мощного существа. Живого, разумного, чувствующего боль и знающего жизнь.

Лес безмятежен.

Он величав и спокоен, равнодушен и любопытен, дружелюбен – и опасен одновременно.

Он протягивает свои зеленые ладони, разворачивает их, мягко качает девушек, словно на громадных качелях. Он так рад…

Ему хорошо и спокойно, потому что рядом есть люди, которые его любят и понимают.

И…

– Салея?

По нервам словно ножом резанули.

Салея тоже выглядела встревоженной.

– Лесу плохо. Я это чувствую.