Во власти Дубовой короны

– И что мы будем делать?

– Попросим Хранителя доставить нас туда.

– К-как?

– В своем Лесу Хранители почти всесильны. И могут открывать для нас лесные тропы… мы пройдем туда, где Лес кричит от боли.

– И что мы там будем делать?

Салея качнула головой:

– Не знаю. Посмотрим, что случилось, а там и решим.

Таня и не спорила. Лес…

Сейчас она уже не смогла бы развернуться и уйти. Это и ее Лес. И зеленая кровь в жилах пела и звенела, приветствуя новую… нет, пока еще не Хранительницу. Но ее сестру, помощницу, девушку, которая может ею стать.

Власть – это ответственность. И Таня ее приняла.

Лесные пожары…

Песня была такая когда-то[30].

Только вот песня – это красиво. А пожар…

Это ужас.

Это бегущие во все стороны звери, обезумевшие от страха.

Это гибнущие деревья.

Это уничтоженный подлесок… пожар бывает низовой и верховой. И если огонь пошел поверху, перепрыгивая с верхушки дерева на соседнее, – это самое страшное. Это не остановишь, не потушишь…

И гибнет Лес.

Гибнет, корчится, кричит от боли, умоляет о помощи… много ли надо, чтобы начался этот кошмар? Да практически и ничего. Каждый год, каждый горят леса, каждый год корчатся от боли деревья, и не стоит говорить, что потом на усыпанной золой земле вырастут новые.

Тем, кто гибнет в огне здесь и сейчас, не станет от этого легче.

И стоит сказать о тех, кто грудью встает на пути огня. Кто борется, ищет, тушит, сбрасывает с вертолетов пену, бесстрашно летит чуть ли не в эпицентр пылающего ада, рискует жизнью, зачастую за копейки…

И все равно – идет.

И усмиряет жестокого рыжего зверя.

А как часто огонь берет жизни пожарных взамен спасенного куска леса?

О таком не напишешь и не расскажешь. Но тот, кто видел лесной пожар, не станет бояться ада. Он уже побывал в его земном филиале.

Впрочем, Гена Суворов об этом не думал.

Он делал то, что нужно, – боролся с огнем. Сбивал его с деревьев, кое-как держался… в костюме было жарко и душно, по лицу ручьями тек соленый пот… да, можно сбить верховой огонь пеной, но низовой-то останется.

И не дай бог – пойдет на болота. Там же торфяники, которые могут тлеть годами…

Не допустить, не дать прорваться, стоять… а огонь все ближе и ближе. И рвется вперед… словно знает, что его ждет богатая пожива. Словно чувствует…

И что ему огнетушитель в руках человека, раскалившийся так, что его даже держать больно? Огонь шепчет, насмешничает, издевается…

Словно громадная змея сверкает бешеными рыжими глазами.

Осссстановить меня хочешшшшь, человечишшшка? Рассссмечталссссся….

Скоро, очень скоро у тебя закончатся и силы, и оружие. А я вечен, я бессмертен и практически неуязвим…

Гена только зубы стиснул.

Огнетушитель…

Дождя бы!

Ливня! Такого, чтоб смыло все к чертовой матери, чтобы промочило насквозь… вот где пожалеешь, что не существует облакопрогонников![31]

Гена сейчас бы все отдал за их помощь…

А это еще что?

Затрещали кусты так, словно через них зубр ломился. Другие животные мелковаты… Гена напрягся.

Ну, зубр не зубр, а те же лоси…

Тонна мяса с весьма своеобразным характером. Плюс рога и копыта. Звезданет – мало не покажется… если вовремя не увернешься, вмиг стопчут.

Гена напрягся, думая, в какую сторону бежать, но… на поляну вывалился медведь.

Лесник похолодел.

Вот это куда серьезнее лося. Лоси глуповаты, а медведи… самые умные и коварные таежные хищники. От лося ты хоть на дерево залезть можешь, а от медведя…

Он и за тобой залезть не поленится, и стряхнуть тебя может. Очень даже запросто.

Гена так растерялся, что даже не сразу заметил на спине у громадного, наверное, размером больше иного лося, зверя две женские фигурки. Сначала не заметил, а потом, когда они спрыгнули на землю…

– Лея?

– Пожар. Надо тушить…

– А как?

Гена молча упал мордой в лопухи.

Девушки просто не обратили на него никакого внимания. Пожар же! Где там смотреть, есть ли кто рядом или нет… А вот Гена жадно впитывал каждую деталь их внешности. От зеленых волос до зеленых глаз…

Это – кто?!

Фрики какие-то?

Но верхом на медведе?

Может, хиппи или кто там и практикуют слияние с природой, но медведи точно не практикуют ничего подобного. Разве что скушать могут особо умных.

Хотя… тоже единение.

Нечто древнее, мудрое, сильное властно шепнуло: «Замри и молчи!» И Гена повиновался. Жить хотелось…

Лесу было плохо, жарко, тошно… И Таня, и Салея ощущали эту боль как свою. Салея острее, Таня пока еще так не умела, но быстро училась. А сейчас…

– Что нам делать? Как?

Таня спрашивала не из праздного интереса. Ощущения были такие, словно ей половину внутренностей жгучим перцем натерли. Или она этого перца наелась, получив язву желудка с прободением. Больно же…

Страшно и больно.

Салея прикрыла глаза.

– Давай руку.

Таня повиновалась. И ощутила Лес, как видела его Салея. Таня начинала, делала первые шаги, но до такого филигранного контроля и владения своей силой ей еще далеко. Салея была мастером, Таня же только приступила к обучению. И кровь тут не поможет, хоть ты банку выпей. Или вылей.