Во власти мракобесия

Это выступление президента на совещании с силовиками было показано в специальном выпуске программы «Вести». Ельцин говорил и говорил, сочиняя что-то на ходу, и тут же искал виновного. В этот раз виноватым оказался руководитель пограничной службы. Остальные сидели молча, никто не возражал, хотя все прекрасно знали, что никакой колонны боевиков не существовало, что бандиты пробирались в Кизляр мелкими группами в течение нескольких дней, что никаких уничтоженных пропускных пунктов не было. Это не снимало ответственности ни с ФСБ, ни с МВД, вина силовых ведомств была безмерной, однако все, глядя на президента, почувствовали себя участниками театра абсурда. Разве не он был главной фигурой в развязанной войне?

В это же время командир боевиков Салман Радуев с удовольствием выступал перед журналистами. Поверх чёрной вязаной шапочки красовалась зелёная лента с арабской вязью. Глумливо улыбаясь и показывая мелкие некрасивые зубы, он говорил, почёсывая взъерошенную бороду:

– Мы слушаем радио, смотрим телевизор, мы знаем, что про нас говорят. Уже два-три часа передают, что мы захватили больницу и сто заложников. Это очередное враньё российских федеральных спецслужб и их руководства. Мы тем, что здесь много заложников, не хотим хвастать и не обольщаемся. Мы не проводим теракт, мы проводим плановую диверсионную, войсковую операцию с целью уничтожения военного объекта на территории города Кизляр. Мы уничтожили вертолёты, которые доставляли боеприпасы для федеральных группировок в Чечне. Мы ждали семь вертолётов, но их оказалось только два… У нас тут больше пятисот боевиков. И сегодня мы свою основную задачу выполнили. Если федеральные войска хотят, чтобы мы уничтожили этот город, мы спокойно можем превратить его в ад и пепел. Давайте насмерть будем здесь драться. Мы выполняем приказ генерала Дудаева и готовы выполнить любой его приказ. И до тех пор, пока Россия не будет признавать Дудаева как президента Чеченской Республики, будет повторяться Будённовск, Кизляр… Сегодня в Дагестане будет, завтра в Северной Осетии будет, послезавтра в Волгограде будет. Это будет продолжаться до бесконечности…

На следующий день рано утром боевики получили в своё распоряжение одиннадцать автобусов и три КамАЗа и, загнав туда сто шестьдесят заложников, спешно направились в сторону Чечни, сопровождаемые представителями руководства Дагестана. Из окон некоторых автобусов высовывались зелёные знамёна, а пленные женщины махали белыми платками.

В нескольких сотнях метров от чеченской границы по колонне, чтобы остановить её дальнейшее продвижение, был нанесён предупредительный удар с вертолётов. Автобусы тут же развернулись и двинулись в обратном направлении. На их пути оказался блокпост ОМОНа, которому было приказано пропустить колонну и не открывать огонь, в результате чего все милиционеры были захвачены боевиками. В нескольких километрах от границы лежало село Первомайское. Туда и въехала колонна Радуева. Как только стало известно, что отряд Радуева взят в кольцо, к селу Первомайское стали стекаться группы гражданских людей из приграничных чеченских селений. Они шли под зелёными знамёнами, ритмично хлопая в ладоши, и что-то пели, будто распаляя себя.

– Отпустите Салмана! Отпустите его бойцов! Они хорошие! – принялись выкрикивать пришедшие, намереваясь оттеснить военных и создать живой коридор для отряда Радуева.

Зрелище было жуткое. Нездоровые лица, горящие глаза, сжатые кулаки.

– Отпустите!

Каждый из этих людей мог нести с собой оружие, любой из них мог оказаться боевиком. Атмосфера накалялась.

* * *

После смерти жены Алексей Нагибин почти месяц ничем не занимался, целиком отдавшись дурману алкоголизма. Затем что-то вдруг щёлкнуло в его голове, он очнулся, взял себя в руки и через прежних знакомых устроился на телевидение оператором. Он не мечтал о своих авторских передачах, ему просто хотелось забыться в работе. Телевизионная камера и постоянные поездки были для него лучшим выходом.

Одиннадцатого января Нагибин прибыл на позиции федеральных сил, взявших в кольцо Первомайское. Он сам напросился в эту командировку. Когда не стало Милы, его тянуло туда, где маячила смерть. Трижды он успел побывать в Чечне, со спецназовцами ходил на операции в горы и теперь, услышав о вылазке Радуева, сгорал от желания увидеть всё собственными глазами, подобраться поближе к линии огня, заснять то, что не удастся другим.

Журналистов старались не подпускать близко к селу, но Алексею повезло – он встретил офицера из группы «Альфа», с которым однажды был в Чечне.

– Ты опять в самое пекло мечтаешь залезть? – спросил тот, перебрасывая ремень автомата через плечо.

– А возьмёшь, Володя? Володя крякнул и, хмурясь, огляделся.

– Ладно, пошли со мной…