Во власти мракобесия

– Операция очень и очень тщательно подготовлена. Скажем, если 38 снайперов, то каждому снайперу определена цель и он всё время видит эту цель. Она, цель, перемещается, и он глазами перемещается постоянно. Постоянно! Вот таким образом. Ну и по всем другим делам: как задымить, понимаешь, улицы, как дать возможность заложникам убежать. Задымляются улицы, и они оттуда, с городка, убегают. А когда они разбегаются широким фронтом, тогда, конечно, трудно их убивать…

– Что за пургу он несёт? – не выдержал кто-то в темноте. – Какие снайперы? Откуда он взял эту чушь?

– А ты не дёргайся, – ответил прокуренный голос. – Наш президент всегда лучше нас знает, что происходит… Козёл!

– Слушайте, мужики, а он вообще-то нормальный?

– А нам-то какое дело? Нам поставлена задача, и президент тут ни при чём…

На следующий день послышалась трескотня выстрелов, но не со стороны Первомайского, а где-то в тылу федералов.

– Что за хреновина? Похоже, что со стороны Советского палят.

– А чего они вдруг?

Оказалось, что в село Советское прорвался из Чечни отряд боевиков, чтобы отвлечь на себя внимание осаждавших. Бой продолжался долго, но Нагибину не удалось попасть туда, поэтому он питался только слухами.

– Сиди здесь, – ворчал на него собровец, гревший руки над углями. – Ты уж и без того набегался. Неаккуратно ведёшь себя. Можешь запросто пулю поймать.

– А чего мне делать тут, если я не могу работать? – посетовал Алексей.

– На твой век работы хватит, – зло ответил собровец и поправил лежавший на коленях автомат. – Нам эти черножопые ещё немало крови попортят.

– Я сюда не отдыхать приехал.

– Слушай, с тобой и так хватает головной боли. То там высунешься, то здесь. Мы своё дело должны делать, а не за тобой приглядывать.

Алексей промолчал.

Поднявшись, он задумчиво оглядел степь. Покрытая высокой жёлтой травой, она была слегка заметена снегом. Вдали темнела полоса леса. Странно, но Алексею всегда нравились такие пейзажи, а торчавшую из снега траву он любил особенно. В этих пейзажах чувствовалась какая-то нетронутость. Даже маячившие в тумане орудия, танки и грузовые автомашины не портили ощущения первозданности. Наверное, причина крылась в окружающем просторе. Небо тянулось бесконечно далеко, равнина дышала холодом.

Ближе к вечеру ещё один отряд боевиков вклинился между сёлами Советское и Теречное, опять звучала долгая и ожесточённая стрельба. Загрохотали орудия, свирепо взвыли реактивные миномёты, разрезая тускнеющий небосвод огненными нитями.

К ночи просочились слухи, что военные понесли серьёзные потери.

– А чего ещё ждать, коли у нас вся задница без прикрытия? – пронзительно ругался кто-то, густо приправляя свою речь матерными словами.

Неожиданно со стороны Первомайского раздались выстрелы.

– Всё! – с ожесточением воскликнул кто-то. – На прорыв пошли гады! Теперь уж недолго осталось…

Под взвившимися в небо осветительными ракетами открылась, словно в праздничном свете фейерверков, неожиданная картина: по полю из Первомайского быстрым шагом, почти бегом, наступали обвешанные пулемётными лентами и стрелявшие из автоматов и пулемётов люди. Они шли во весь рост, не скрываясь, некоторые стреляли сразу из двух автоматов. Они что-то кричали, выпучив глаза, но за грохотом выстрелов голоса не слышались.

– Чего это они? – прошептал Алексей. – В полный рост идут! Не боятся!

– Обкурились и обезболивающих средств наглотались. А ну ложись! Чего башку выставил!

Далёкие фигуры шли вперёд, некоторые шатались, видимо, раненные, затем падали лицом вниз, продолжая при этом давить на спусковой крючок.

– Эх, сейчас бы вертолёты поднять! Ну куда наше хреновое командование смотрит? Ведь самое время эту банду в пепел превратить. На открытом же пространстве они!

Нагибин, забыв об осторожности, выпрыгнул из оврага и помчался, держа в одной руке тяжёлую телекамеру.

В таких условиях снимать было бессмысленно, но что-то внутри гнало его к месту боя, какое-то дикое отчаянье. Ему казалось, что его присутствие поможет, что накопившаяся внутри энергия чудесным образом выплеснется наружу и окажет поддержку спецназовцам. Спотыкаясь, он мчался по бугристой земле туда, где свистели пули. Он бежал, боясь не успеть…

* * *

Тимур Тамаев опустил винтовку с оптическим прицелом. «Надо отступать… В этом направлении никто не пробьётся. Салман наверняка двинет в противоположную сторону…» Прищурившись, он продолжал смотреть в степь, быстро погружавшуюся во тьму. Осветительные ракеты угасали, очертания далёких фигур растворялись в мутной ночной бездне…

Нагибина он заметил во время атаки федералов на Первомайское. Впрочем, увидев знакомое лицо, Тамаев не сразу сумел увязать его с тем оператором, который работал в клубе Кочерги. Но затем, во время затишья, облик Алексея отчётливо прорисовался в памяти Тимура.

– Да, это он! – пробормотал Тамаев. – Только что он здесь делает? Со спецназовцами приехал? Может, и сам один из них? А почему бы нет? Если так, то получается, что у Кочерги он работал не случайно… Ах сука ментовская! Грохну, если повезёт поймать его в прицел…