Андреа сообщает Хуану, что их роман подошел к концу: «Посмотри мне в глаза, между нами все кончено…» Хуана словно ударили под дых. Он покидает дом любимой с разбитым сердцем. На следующий день Андреа звонит Хуану: «Почему же ты ушел? Ты бросил меня вместо того, чтобы бороться за меня. Если ты готов потерять меня, то ты не стоишь моего внимания». Для Андреа слова служат не средством передачи информации, а инструментом провокации, мучения и манипуляции партнером. Она играет с собственным страхом отвержения, перекладывает его на Хуана; он берет на себя роль носителя угрозы, а вместе с тем ответственность и вину за разрыв, что позволяет Андреа разыграть роль жертвы и избежать чувства вины, вызванного хаосом, который она внесла в отношения.
Порой у Франка случаются припадки ревности. Магали вспоминает: «Однажды мы стояли у кассы кинотеатра, и он заметил, как мне улыбнулся какой-то мужчина. Он больно толкнул меня локтем в бок, посчитав меня распутной, и сказал, что я из кожи вон лезу, чтобы на меня глазели все вокруг. Спустя год он ушел от меня к другой женщине, с которой тайком изменял мне некоторое время. Перед уходом он выложил мне все гадости, которые думал обо мне, но не решался высказать, пока мы были вместе».
Франку игра со словами дает ощутимое преимущество: манипуляция, доминирование и проективная идентификация позволяют ему высвобождать свои страхи, вручать их жене и делать из нее виновницу и средоточие своих бед, проистекающих из нежелательного образа себя. Так что плохая она, а не он. Кроме того, атакуя жену, он высвобождает свои влечения, а называя ее распутной, он оправдывает отыгрывание вовне (а далее и измену) через агрессию.
Франк чувствует, что он нехороший человек, но исправлению себя предпочитает унижение супруги. Он сбрасывает свое напряжение за счет передачи его жене.
Отклонения от смысла
С помощью смысловых парадоксов перверт дезориентирует жертву, завлекает ее в лабиринт противоречивых суждений, чтобы та не смогла отстраниться от него, трезво взглянуть на ситуацию и дать ему здоровый отпор. Вот пример парадоксального утверждения: «Все, что я говорю, ложь. Если я скажу, что это правда, то солгу. Если это ложь, то выходит, что я говорю правду».
Общение, основанное на смысловых парадоксах, изучалось американскими учеными Грегори Бейтсоном (1956), Джоном Уиклендом и Дональдом Джексоном (1960), Полом Вацлавиком (1967), а позже психоаналитиками Гарольдом Сирлем[19] и Полем-Клодом Ракамье[20].