Во власти наслаждения

Шарлотта глубоко вздохнула. Она полностью пришла в сознание, вернулась в свое истерзанное болью тело. И в какой-то степени к ней вернулась способность думать. Надо, чтобы ребенок вышел. Но здесь разум подвел ее: как она потом объяснила, Алекс сказал, что ребенка вытолкнет он, и она согласилась.

Когда начались схватки, Шарлотта безвольно поддалась боли, погрузилась в нее, и, когда руки Алекса сжали ее и она услышала его голое: «Тужься, тужься!», она подумала, что ребенок умирает и что Алекс выталкивает его. Она собрала все свои силы и помогла ему.

— Вижу головку, — сдержанно констатировал доктор Сидлэнд. Он одобрительно взглянул на Алекса: — Нужно сделать еще одно такое же усилие, милорд.

Алекс повернулся к Шарлотте. Она лежала на спине, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. У нее был такой вид, словно она побывала в жестокой битве, но никогда он не видел ничего более прекрасного. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Шарлотта не шевелилась. Он укусил нижнюю губу. Шарлотта открыла глаза.

Вот он, снова здесь, беспокоит ее. Она нахмурилась.

— Нам надо сделать это еще раз, Шарлотта. Давай, начинаются схватки. На этот раз мы вынем ребенка, Шарлотта! — И, отвечая на ее молчаливую мольбу, добавил: — Всего один раз, Шарлотта.

Он надеялся, что говорит правду. И когда боль пронзила ее от ног до груди, Шарлотта, вцепившись в руки мужа, сделала последнее усилие.

— Я держу его! — охрипшим голосом произнес доктор Сидлэнд с другой стороны кровати.

И через секунду раздался недовольный плач.

В комнате напротив Софи и Патрик уже потеряли надежду. Они забились в огромное кресло и, как пара впадающих в спячку зверьков, находили успокоение от близости друг друга. Сначала они напряженно прислушивались, но когда Алекс закричал: «Нет, нет!», Софи привалилась к Патрику. Она уже больше не могла плакать. Патрик был подавлен горем, постигшим брата. В глубине души он знал, что Алекс никогда уже не сможет прийти в себя, никогда. Он любил Шарлотту — он предал ее — она умирает.

Когда их размышления прервал тоненький голосок ребенка, Патрик буквально взлетел с кресла, при этом подбросив Софи в воздух, и та упала на пол. Она ударилась левым плечом и вскрикнула от боли. Патрик поднял Софи на руки. Так они и стояли, не говоря ни слова, пока не услышали еще один протяжный крик. Беспокойство овладело Патриком: неужели доктор спас ребенка? Или Алексу все же удалось разбудить Шарлотту? Он велел брату разбудить ее, но не надеялся, что это удастся, Патрик поставил Софи на ноги и выглянул в холл. Дверь в спальню была открыта. Софи охватил ужас: постель намокла от крови. Но вот к ним направляется Алекс со счастливой улыбкой на лице. А в руках у него крохотное человеческое существо!

— Видите? — Алекс откинул уголок белого одеяльца, чтобы они могли разглядеть маленькое красное личико с крошечным открывающимся и закрывающимся ротиком.

— Он голоден, — заметила восхищенная Софи. — Или она голодна?

— Она, — сказал Алекс.

Он огляделся. Кормилица, которую так придирчиво выбирала Шарлотта, давно уже ушла на кухню и теперь топила свое горе в кружке эля. Молл, простояв долгие часы у кровати Шарлотты, плакала, уронив голову на кухонный стол.

Алекс посмотрел на ротик своей дочери и снова подошел к кровати. Шарлотта лежала на подушках — все еще очень бледная, но уже не такая далекая. Казалось, она спала. Доктор укрыл ее простыней. Алекс спустил простыню до пояса и осторожно положил маленькую дочку ей на грудь.

Шарлотта открыла глаза от изумления, когда крохотный кулачок ударил ее.

— О-ох, — вздохнула она.

Крошка беспокойно завертела головкой, открывая ротик. Шарлотта инстинктивно поднесла дочку к груди, и та обхватила губами сосок.

Взгляды Шарлотты и Алекса встретились. Свободной рукой она взяла его руку. Алекс; подложил свою большую ладонь под головку дочери.

— Она красавица, — сказал Алекс. — Посмотри, она сосет!

Неожиданно в комнату вошли акушерка, кормилица и Молл.

— Я возьму маленькую, — важно заявила кормилица.

Ожидая рождения ребенка, она уже прожила в этом доме два дня.

— Нет! — воскликнула Шарлотта, когда кормилица попыталась взять девочку. — Алекс!

Алекс почувствовал прилив гордости. Шарлотта обратилась к нему, чтобы он защитил ее дитя, — значит, она уже не считает его похитителем! Он улыбнулся кормилице.

— Графиня решила, что сама будет кормить ребенка, — радостно объяснил он.

— Миледи!.. — Кормилица ужаснулась. Леди никогда не кормят своих детей. Она наклонилась к постели: — Миледи, ваша грудь… она уже не будет такой, как прежде…

Шарлотта посмотрела на нее с недоумением. Ей казалось, что она все еще в каком-то полусне и звуки доходят до нее сквозь толстое ватное одеяло. Она отвернулась от женщины и посмотрела на маленькую лысую головку. Она была такой хрупкой… Шарлотта нежно погладила ее, касаясь пальцами розовых ушек. А когда женщина начала говорить ей что-то еще, она с молчаливой просьбой взглянула на Алекса. Он взял кормилицу за плечо, вывел из комнаты и, пообещав компенсацию, передал ее заботам экономки. Комната постепенно опустела.