Во власти незнакомца

Она попыталась стащить с него пиджак, но Шервинский не дал ей этого сделать. Мягко убрал руки, опустился перед Лесей на колени. Она испытала такой шквал эмоций, что снова забыла как дышать. Джек же подался к ней, положил одну ногу Олеси себе на плечо, понуждая схватиться за его плечи. Когда горячий язык провёл по её возбуждённому лону, она застонала от удовольствия. Одновременно вновь нахлынуло стеснение, и этот коктейль возбудил настолько, что кровь разнеслась по телу с огромной скоростью.

– Дже-е-ек!

Хотелось кричать от яркого наслаждения, сконцентрировавшегося внизу живота. Они были одни, никто не мог им помешать, и сейчас все грани были призрачными, стирающимися от каждого касания к её телу.

Язык Артура скользил вверх и вниз, то останавливался на напряжённом клиторе, и тогда Олеся с силой закусывала губу, чтобы сдержать стоны и крики, то прикасался к узелку плоти мягкими плавными касаниями. В этот момент Леся притягивала к себе голову Артура, потиралась о него, как кошка.

Он оставил её слишком поспешно и резко, понуждая вынырнуть из сладостного плена. Леся покачнулась, вставая прямо. Дурман растекался по телу, очертания Шервинского, что яростно стаскивал с себя одежду, казались расплывчатыми.

– Ляг на кровать! – едва ли не рявкнул он и, когда Олеся исполнила его полуприказ, подошёл к ней и раздвинул её ноги. И Леся снова запылала в огне предвкушения и невероятного возбуждения, больше похожего на похоть. Он стоял перед ней, в то время, как Олеся была полностью открыта его взору. Она снова чувствовала, что сейчас контроль полностью принадлежит Джеку, но в то же время ощущала и то, что власть над Артуром в её руках.

Он опустился на колени между её распахнутых ног, подтащил её к себе за бёдра и одним движением заполнил Олесю собой. Внизу живота разлилось сладостно-болезненное ощущение. Как раз такое, от которого удовольствия стало слишком много, оно едва не переливалось через край.

Джек начал брать её – чуть грубовато, резко и быстро. С силой насаживал на себя, входя на полную глубину, чтобы через мгновение выйти и снова ворваться в сочащееся влагой лоно.

Леся металась под ним, вцеплялась пальцами в простынь, комкая ту в руках. Хрипло кричала, не сдерживаясь. И когда не смогла больше сдерживать ту волну удовольствия, которая мгновением позже затопила её с головой, выгнулась дугой и сжала Джека собой.

Он остановился, надсадно дыша, дал ей возможность сделать несколько глотков воздуха, после чего вышел, но лишь для того, чтобы перевернуть Олесю на живот и, снова потянув за бёдра к себе, вбиться в её тело опять.

И вновь Леся только и могла, что кричать от наслаждения, чувствовать в себе Артура и комкать сбившуюся простыню в пальцах. Ладонь Джека легла на её спину, нажала на лопатки, заставляя опуститься грудью на постель. Соски прикоснулись к чуть шершавой ткани, от этого возбуждение стало нарастать снова.

– Поласкай себя, – выдохнул Артур, и Олеся положила пальцы на клитор. Чуть опустилась вниз и задела влажный член, который так и продолжал входить в неё быстро и яростно. Начала растирать тугой напряжённый узелок, сначала едва прикасаясь к нему, после – всё ускоряя движения и темп, пока снова не почувствовала, что вот-вот кончит.

– Давай вместе, – взмолилась она прерывистым голосом. – Сейчас… с тобой…

И в следующее мгновение тело снова пронзила судорога наслаждения, выбивая из груди Леси длинный стон. Артур стал трахать её быстрее, ему хватило нескольких движений, чтобы присоединиться к ней. Он с силой сжал бёдра Леси, наверняка оставляя на них следы от своих касаний, но ей это нравилось. Нравилось знать, что на коже будут отметины принадлежности ему одному.

Шервинский излился в неё, после чего медленно вышел и, улегшись на постель, притянул Олесю к себе. Оба тяжело дышали и всё ещё испытывали отголоски пережитого удовольствия.

– Сегодня же… переедешь ко мне, – выдохнул Артур, когда его дыхание выровнялось.

Олеся приподнялась на локте.

– А как же папа и Люба?

– Они будут жить с нами.

Это прозвучало как нечто само собой разумеющееся, словно было уже решено ими обоими.

– Но это… может быть неудобным для тебя.

– Что именно? Жизнь с любимой женщиной и её родными?

– Нет. – Леся закусила губу. – Особенности Любы.

– Ничего неудобного я в этом не вижу. – Артур пожал плечами. – И это не обсуждается.

В темноте мелькнула белоснежная улыбка. Олеся тоже улыбнулась, потому что испытывала в этот момент только безграничное счастье.

– Хорошо. А знаешь, что ещё не обсуждается? – уточнила она.

– Что?

– Что мы прямо сейчас встаём из постели и идём в душ!

И она, смеясь, выбралась из кровати и, пока Джек не успел вернуть её обратно, побежала в сторону ванной.

– Мне нравится эта игра.

Перехватив Лесю буквально на пороге ванной комнаты, Артур за талию привлек ее к себе. У них была целая ночь на то, чтобы насытиться друг другом, но ему этого было мало. И всегда будет мало рядом с этой женщиной, он это знал. Леся – его константа и та единственная, рядом с которой он испытывал столь много чувств, что не хватило бы и жизни на то, чтобы описать их все.