Во власти порока

– Лана Борисовна, подождите, – остановила её Нина Викторовна. – Сейчас я отберу вашу рабочую корреспонденцию, а вы распишитесь. – Нина Викторовна откладывала в сторону листы, с указанием директора «Юристу в работу». – Сейчас, сейчас, – тараторила она, – ещё пару минуточек.

Нина Викторовна была не только опытным секретарём, но и истиной женщиной которая знала, как выбрать подходящий момент для нанесения сокрушительного удара.

– Столько работы, столько работы, – театрально вздыхала она, изображая бурную деятельность, а в душе негодуя от одного вида этой наглой особы, которая бессовестно рушила чужую семью.

– Да ещё личные поручения, – «жужжала» она. – Сегодня Денис Александрович супруге корзину шикарных роз заказал. Второй день подряд цветы дарит. Повезло Аллочке. Любит он её очень. А ребёнок у них просто чудо! Такой умненький малыш! – Нина Викторовна покосилась на Лану и быстро утопила взгляд в груде документов.

Лана усмехнулась. Так она и знала, что эта «пчёлка» не применено ужалит.

– Ну вот, всё готово. Распишитесь, – «пятачок» ткнула своим худосочным пальцем в толстый журнал, – скрывая довольную улыбку.

Ничего не оставалось как молча расписаться, взять документы и «уползти» зализывать раны в свой кабинет, пытаясь при этом никого не убить.

«Он даже не попытался с тобой помириться, – сухо заметила «святоша». – Цветы жене, а сюрприз, на прощание, нам с тобой.»

Чёртик промолчал, видимо в коем-то веки был солидарен со «святошей».

Слезы защипали глаза, но характер истинного бойца не позволил раскиснуть окончательно и упрямо тряхнув головой она решила взять себя в руки, на всякий случай, послав куда подальше сразу обоих, и «чёртика», и «святошу».

Выскользнув из постели, Жанна Аркадьевна подошла к окну. День был в самом разгаре. Шёлковый пеньюар глубокого изумрудного цвета подчёркивал её по девичьи стройную фигуру. Раздвинув шторы, она потянулась, подставляя счастливое лицо дневному свету. Настроение было прекрасное. После вчерашнего вечера, который она «плодотворно» провела на съёмной квартире Вагифа, чувствовался невероятный прилив энергии. Ей хотелось петь, танцевать и даже …есть. Жанна Аркадьевна залилась краской, вспоминая те непристойности, которые они вытворяли в постели после праздничного ужина в ресторане. Домой она вернулась около полуночи в состоянии полного блаженства, не смотря на изрядно «похудевший» кошелёк. Впрочем, деньги для того и нужны, чтобы их тратить в своё удовольствие. В конце концов она заработала право баловать себя молодым и темпераментным любовником. Тем более она прекрасно была осведомлена о командировке супруга и даже видела фотографии его новой длинноногой пассии, с которой он засел на своей засекреченной «даче», о существовании которой, как он думал, никто не знал. Пусть делает что хочет, лишь бы ей не мешал жить в своё удовольствие. Вспоминая как отплясывал Вагиф вокруг новенького автомобиля, она рассмеялась и развернувшись, за вальсировала по комнате, напевая вслух любимую мелодию из «Спящей красавицы".

Приняв утренние процедуры, она спустилась в столовую и за чашечкой обжигающего кофе, перелистывала глянцевый журнал о моде, подбирая для себя беспроигрышный «лук» на предстоящую вечеринку в честь одержанной победы на международном конкурсе, которую предстояло отпраздновать с коллективом центра.

Во дворе послышался шум от въехавшего автомобиля. Через некоторое время в столовой показался Дмитрий. Он молча уселся за стол, налил себе свежевыжатого апельсинового сока и потянулся за свежевыпеченными булочками.

– В этом доме принято здороваться, – сделала замечание сыну, мать, отбросив в сторону журнал.

Настроение значительно ухудшилось. Сегодня ей не хотелось погружаться в проблемы и тем более решать их. Дмитрий же, после возвращения из Америки, стал для неё неприятной загадкой. Её не отпускало странное чувство, что если она докопается до истины разительных перемен, произошедших с сыном, то будет этому, мягко говоря, сама не рада.

– Привет, – буркнул он, отправляя в рот булочку с яблоками.

– Где ты был?

– Мотался по делам.

– По каким делам?

– Я уже не в том возрасте, чтобы отчитываться за каждый свой шаг.

– Позволь мне всё же, полюбопытствовать, – настаивала Жанна Аркадьевна, – на правах любящей и переживающей за тебя матери.

Холод, исходивший от сына, причинял невыносимую боль. Что же случилось с её нежным и ласковым мальчиком она не понимала.

Жанна Аркадьевна горестно вздохнула:

– Сынок, меня очень беспокоит твоё душевное состояние. Я же вижу, тебя что-то гложет? Не хочешь рассказывать, что произошло в твоей семье, давай поговорим о настоящем. Хватить сновать без дела. Возвращайся в профессию. В моей клинике всегда найдётся место для лучшего в мире пластического хирурга!

– Я уже решил, чем буду заниматься. Уеду в Италию, как только закончу свои дела.

– О чём ты говоришь?! Какая Италия?! – Жанна Аркадьевна почувствовала острую боль в груди и сморщившись, застонала, прикладывая руку к больному месту.

– Спасибо, – буркнул сын.