Во власти порока

Девушка в светлом пальто торопливо взбегала по ступенькам, напевая под нос весёлую песенку.

Он не торопился выходить из своего укрытия, зная, что успеет настигнуть свою жертву, потому что она жила на последнем этаже. Каждый мускул тела был напряжен, словно у дикого зверя перед прыжком, а сердце бешено колотилось от предвкушения.

– Ты слышал?! – всполошилась Зинаида Ивановна, отрывая взгляд от телевизора и вопрошающее глядя на сидевшего подле неё с бутылкой пива супруга. – Кто-то кричал, – уже испуганно добавила она.

– Тебе послышалось, – лениво отозвался седовласый мужчина. Горьковатый напиток приятно кружил голову, а вестерн про ковбоев не оставлял супруге ни единого шанса быть услышанной.

– Жорж! – вскрикнула женщина, ощущая в груди неприятную тяжесть. Это был запрещённый приём, зато действенный! Георгий Андреевич жутко злился, когда супруга его так называла. – Пойди посмотри! Нина должна возвращаться с работы! В подъезде темень! Черт ногу сломит, что уж про людей говорить! – Супруг не сдвинулся с места, помахивая ногой в дырявом носке в такт ритмичной музыки из кинофильма. – Ты же отец! – пошёл в ход последний аргумент, но самый весомый.

– Позвони ей, раз волнуешься, – отозвался глава семьи, радостно подпрыгивая на диване под громкие крики, выстрелы и ржание лошадей.

– Жорж, посмотри, я сказала! – потребовала она тоном, не терпящим возражения, игнорируя возмущённый, захмелевший, от опустошённой бутылки пива, взгляд супруга. – Что – то на душе не хорошо!

– Как же ты меня достала! – заорал он, нехотя поднимаясь с дивана. Старое поношенное трико, растянутое на коленях, так и норовило соскользнуть с узких бёдер. Поэтому Жорж постарался натянуть штаны как можно выше, поверх пожелтевшей от времени некогда бывшей белой майки-«алкоголички», плотно облегающей огромный пивной живот. – Тебе лишь бы меня озадачить! Сама не смотришь и мне не даёшь! Жорж то, Жорж сё! – психовал Георгий Андреевич, прошагав в резиновых шлепках китайского производства с кричащей белой надписью «adidas» по направлению к входной двери. – Не баба, а исчадие ада, – пробурчал он себе поднос, опасаясь быть услышанным.

На лестничной клетке было темно. Георгий Андреевич включил карманный фонарь, который заблаговременно прихватил с тумбочки прихожей и тихо позвал: «Нина, это ты?»

В ответ он услышал торопливые шаги, за которыми вскоре последовал хлопок.

Кто-то выбежал из подъезда. Георгий Андреевич поспешил к окну. Мужской силуэт, неестественно сгорбленный, в темной одежде и с капюшоном на голове спешно удалялся от дома по направлению к скверу и вскоре скрылся из виду за деревьями.

Теперь и Георгий Андреевич ощутил необъяснимое беспокойство. Словно шестое чувство направляло его, заставляя спускаться все ниже и ниже по ступеням. Мерцающий свет фонаря бежал впереди него, освещая дорогу пока не наткнулся на мёртвое тело.

Глава 2

Родители Аллы обитали в шикарном особняке в садоводческом товариществе «Млечный путь», в двадцати минутах езды от Питера. Это был респектабельный район для статусных людей, имеющих возможность жить на «широкую ногу». Многие из них состояли на государственной службе, трудясь во благо простого народа, который от этого усердного рвения становился только беднее.

Послужной список Николая Игнатьевича, тестя Дениса, не оставлял никаких сомнений в том, что жизнь его близких и родных более чем обеспеченная.

Бывший партийный работник, глава администрации Невского района, руководитель департамента строительства и вот теперь долгожданное тёплое местечко депутата Государственной Думы. Никого из окружения этой семьи не удивляло, что супруга Николая Игнатьевича, Жанна Аркадьевна так быстро порхала по служебной лестнице, сменив замусоленный халат штатного врача в муниципальной поликлинике до собственного кабинета руководителя в многопрофильном медицинском центре «Кролтон», который в течении нескольких лет быстро пустил свои щупальца и словно раковая опухоль поглотил своими филиалами большую часть России.

Нервно поглядывая на часы, Алла вновь набрала супруга и выяснив, что придётся ещё подождать, поспешила к отцу, который был, как всегда, в рабочем кабинете.

При виде дочери, родитель нехотя кивнул в сторону кресла и насупившись, внимательно вчитывался в документ, лежавший перед ним.

Дорогую мебель укутало покрывало из плотного едкого дыма. Глаза женщины увлажнились, и она закашлялась.

– Разве так можно! Ты совсем себя не бережёшь, – предприняла попытку отчитать отца Алла и тут же была прервана тяжёлым немигающим взглядом, поверх очков в золотой оправе.

– Месяц родителей не навещала, а теперь явилась не запылилась. Учить меня вздумала?!

Хмыкнув, Алла подошла к окну и распахнула настежь, впуская в комнату свежий прохладный воздух.

– Так ведь лучше?

Николай Игнатьевич лишь пожал плечами в ответ и вновь склонился над документом.

Наверное, такая «тёплая» встреча оттолкнула бы многих, но только не Аллу. Она хорошо знала своего старика, поэтому подошла и наклонившись обвила шею руками.