Во власти страха

В похоронном бюро Берковица на углу Бродвея и Девяносто шестой улицы, в комнате, куда его направили, стояли шесть человек. Пуласки еще не вошел внутрь. Он стоял в коридоре и сбоку заглядывал в дверь, думая: «Трудно остаться незамеченным, если ты чужак среди полудюжины людей, знающих друг друга: любой из них может иметь вескую причину заподозрить в тебе шпика и застрелить».

Да и само название этого места! Не Берковиц ли был «Сыном Сэма»? Серийным убийцей в семидесятых-восьмидесятых годах? Плохая примета. Хотя Рон Пуласки всеми силами старался брать пример с Линкольна Райма и не верить в приметы и предрассудки, окончательно расстаться с суеверием он все-таки не мог.

Пуласки пошел было вперед, но тут же остановился. Он сильно нервничал из-за того, что придется действовать в штатском. Он был патрульным уличным полицейским – он и его брат-близнец, тоже носивший форму. Рону вдруг вспомнилась импровизация, которую они сочинили вместе с братом, в стиле хип-хопа.

Патрульный выпишет тебе штраф и отпустит домой.
Или зачитает твои права и скажет: «Едем со мной».
На остров Рикерс в проливе Ист-Ривер, с мрачной тюрьмой.

Он почти ничего не знал об искусстве перевоплощения, которым блестяще владели люди вроде Фреда Деллрэя, рослого, поджарого афроамериканца, агента ФБР, способного стать кем угодно – от карибского наркоторговца до президента крупной компании. Этот человек был прирожденным актером – достаточно вспомнить его голос, позы, выражения… все. И этот Гилгуд, наверно, тоже (может быть, Деллрэй работал с ним). И Серпико. Хотя его и застрелили.

Патрульный идет под снегом с дождем…

Песенка вертелась у Рона в голове, и это немного успокаивало. Черт возьми, почему он так нервничает?

Ведь не к наркоманам же он идет и не к насильникам. Родные и друзья Ричарда Логана, или кто они там, выглядят как обычные законопослушные жители Манхэттена. Часовщик вращался в иных кругах, более высоких, чем большинство преступников. Да, он являлся убийцей. Однако невозможно было представить себе Логана в наркопритоне или в автофургоне дилера. Скорее уж в шикарном ресторане, за шахматной партией в музее. Правда, Часовщик пытался убить Райма, когда они встречались в последний раз. Может, он даже оставил в завещании распоряжение своему сообщнику сделать то, что делает сейчас Пуласки: появиться в похоронном зале, опознать нервничающих полицейских в штатском и вывести их в переулок.

«Ну хватит, вернись к реальности. Ты рискуешь, – подумал Рон, – но не получить пулю в затылок. Рискуешь провалить задание и разочаровать Линкольна и Амелию».

Проклятая неуверенность, проклятое сомнение. Они, наверное, никогда не исчезнут. Во всяком случае, подумал Рон, его одежда соответствует роли. Черный костюм, белая рубашка, узкий галстук. Он чуть было не надел парадный форменный, но вовремя опомнился: «Ты что, спятил? Маленьких значков на галстуке нет, но кто-то из этих людей мог в прошлом знать полицейских. Будь благоразумен». По совету Линкольна Райма он принял неряшливый вид: небритый (не очень удачная попытка выглядеть неопрятно, нужно было подойти вплотную, чтобы разглядеть светлую щетину на щеках), в рубашке с пятнами и обшарпанной обуви. И еще он вырабатывал холодный взгляд. Загадочный, опасный.

Пуласки снова заглянул в помещение, где проходила заупокойная служба. Вдоль темно-зеленых стен стояли стулья, их хватило бы для сорока-пятидесяти человек. В центре – стол под фиолетовой тканью, на нем простая урна. Присутствовали четверо мужчин – в возрасте от пятидесяти до семидесяти с лишним, решил Рон. Две женщины казались женами или подругами двоих из них. Одеты все были, как и следовало ожидать, в темные траурные костюмы и платья.

Странно. Ему сказали, что не будет ни бдения, ни службы. Просто приедет кто-то, чтобы забрать прах. Да, подозрительно. Заговор? Чтобы всадить пулю ему в голову?

С другой стороны, если все было законно, просто переменились планы, эту неожиданную заупокойную службу по Часовщику можно считать настоящим везением. Наверняка кто-то из присутствующих хорошо знал Ричарда Логана и мог бы стать источником сведений о покойном шефе. Так, вперед и отбрось страх.

Патрульный на похороны пришел.

Пуласки подошел к одному из присутствующих, пожилому мужчине в темном костюме.

– Привет, – сказал он. – Стэн Валеса.

Он долго репетировал произношение этого имени и реакцию на него, накануне даже велел Дженни весь вечер называть его Стэном, чтобы не пропустить мимо ушей, если кто-то обратится к нему так. Или, хуже того, не оглянуться при этом.

Человек назвал себя – фамилия его была не Логан – и представил Пуласки одной из женщин и еще одному мужчине. Рон постарался запомнить их фамилии, потом напомнил себе сфотографировать список гостей сотовым телефоном.

– Откуда вы его знали? – Пожилой мужчина указал подбородком на урну.