Во власти теней: омуты прошлого

— Ой, да ладно, — отмахнулась Алина. — Ты сама мне пять минут назад говорила, что на себе тащила это дело полтора года. Чем он тебе поможет? Скорее мешать будет, — она хихикнула. — Если не можешь напакостить, то игнорируй. Ты же не бесишься, глядя на тумбочку в коридоре? Мебель — она и в Африке мебель. Вот и пусть Градов будет для тебя мебелью. Что она есть, что её нет.

Алина оказалась единственным человеком, кто был в курсе той давней истории. Я не могла держать всё в себе и посвятила её в детали моей маленькой интрижки. И ни разу не пожалела об этом.

— Может ты и права… — задумчиво протянула я, кощунственно поддев носом лакированной туфли камешек.

— Не кисни, подруга, — воодушевленно выдала Алина. — Так, я побегу, скоро звонок, а у меня ещё ни крошки во рту не было.

— Спасибо, что пренебрегла обедом, — улыбнулась подруге. — А могла бы сейчас котлетки с пюрешкой наяривать.

— Я сейчас этим и займусь, — хмыкнула Алина и встала со скамейки. — Если что — заезжай. У меня еще три урока, а потом я свободна.

— Созвонимся, — кивнула.

Подмигнув, Алина повернулась на пятках и вприпрыжку поскакала к школе. Вот что-что, а без Алининой непосредственности я бы давно уже превратилась в вечно бубнящую на всех и вся бабку.

Возвращаться в офис не хотелось. Меня ждала кипа документов, заваливших стол. Не любила я их разбирать — долго, нудно и скучно, а потому откладывала на потом, как можно дольше.

Настроение резко скакнуло вверх, когда оказалось, что доработать день мне предстоит в полном одиночестве. Все разлетелись по делам, и я оказалась предоставлена самой себе.

Обречённо взглянув на десятки толстых папок, ожидающих своего часа, щёлкнула мышкой: из динамиков моноблока полилась задорная мелодия.

К семи вечера я закончила: папки обосновались в коробке под столом, возле принтера остались лишь объёмные выписки по расчетным счетам, изучение которых я оставила на завтра. Закрывая десятки вкладок в браузере, невольно зависла на карточке дела «Трубтеха» и пролистала страницу вниз — глянуть, может появилось что-то новенькое. И правда, появилось. Новой строчкой на сером фоне чернело: 5 сентября, ПАО «Тяжмаш» — ходатайство об ознакомлении с материалами дела. Учитывая, что я ничего такого не подавала, бравые бойцы Градова уже бросились в бой.

— Не доверяют-с, — с усмешкой выдохнула я. А ведь могли и у нас всю информацию запросить, чтобы самим время даром не тратить. Ишь какие принципиальные!

Вечерами в офисе становилось уютнее: тёплый свет склоняющегося к закату солнца скромно заглядывал сквозь полузакрытые жалюзи, и на душе становилось так легко и приятно, будто я не в клетке стеклянно-стальной высотки, а где-то на райском острове.

В лифтовом холле было пусто. Его окно выходило на фойе первого этажа бизнес-центра, и я, ожидая прибытие лифта, разглядывала творящуюся внизу суматоху. Люди с такой высоты казались муравьишками и так забавно спешили по своим делам, кто куда, разбегаясь влево и вправо.

Добираться до съёмной квартирки, которую я специально присматривала поближе к офису, в «послепробочные» часы сплошное удовольствие. Буквально десять-пятнадцать минут — и свечка новостройки встречает приветливо поднятым шлагбаумом.

Просторную студию на двадцатом этаже, из окон которой открывался шикарный вид на оживлённые проспекты, мне посоветовала Маргарита. Хозяйкой была её давняя однокурсница. Звёзды сошлись — и я стала тем самым адекватным арендатором, в поисках которого София Игоревна рыскала уже долгое время.

Идеальная хозяйка из меня вышла не очень — «семейное» прошлое с Давыдовым исчезло бесследно, даже платочком на прощание не помахав. Причиной идеального порядка в квартирке служило лишь то, что я в ней практически не бывала: поздно приезжала, рано уезжала, а иногда и вовсе оставалась у Егора.

Подняв с чёрного диванчика пульт, нажала кнопку включения телевизора, настроенного на музыкальный канал. Тишина раздражала — слишком много мыслей начинало появляться в голове, когда до ушей не доносились звуки. Хуже всего то, что почти всегда эти мысли-диверсанты кричали об одиночестве. В такие моменты меня накрывало, и порой я даже жалела, что моя жизнь сложилась так — быть может, будь у меня своя семья, на подобные размышления не оставалось времени. Впрочем, к моему счастью такие моменты не длились долго, хотя и настроение успевали испортить знатно.

На следующее утро я поймала себя на том, что волнуюсь. Волнуюсь, стоя у зеркала и придирчиво рассматривая своё отражение в нём. Я будто пыталась разглядеть себя и дать оценку со стороны: что бы увидел тот, кто знал меня в прошлом? Заметил ли, насколько я изменилась?

Тревожный звоночек, свидетельствующий о том, что вся моя бравада относительно второго пришествия Градова показная. Осознавать, что спустя столько лет его персона до сих пор способна сбить меня с панталыку, мягко говоря, неприятно.

— Возьми себя в руки, Беляева! — строго приказала самой себе, машинально пригрозив отражению наманикюренным пальчиком. Должно сработать, просто обязано — иного выбора я себе не оставляла.