Во власти теней

Поднялась в квартиру и мельком взглянула на комод, в котором сегодня нашла планшет, открывший для меня поганую натуру Дениса. По какой-то причине в груди ничего не дрогнуло. Обида и боль исчезли, оставив вместо себя холод и безразличие. Словно прошло не несколько часов, а несколько дней или даже недель. Выходит, я и не любила его вовсе.

Скинув туфли, прошла в комнату и только тогда добралась до телефона, благоразумно переведённого в беззвучный режим. На экране тут же всплыло уведомление.

«Котёнок, я не успеваю к девяти. Давай съездим к твоим родителям завтра. Меня не жди. Ложись спать».

Что ж, ожидать другого и не стоило. На этот раз я уже без опаски вытащила из ящика планшет парня и зашла в соцсеть со включенным Интернетом — проверить своё предположение.

В диалоге с Катериной Васильевой сообщений прибавилось. Совсем свеженькие, только с пылу-с жару.

20:55. Катерина Васильева: «Денииииииис, ну и где ты?»

20:56 Денис Давыдов: «Еду. Минут десять еще»

Как же хотелось написать что-нибудь мерзкое им в диалог — аж кончики пальцев покалывало. Сжав зубы, с трудом заставила себя заблокировать экран.

Взгляд невольно наткнулся на золотое кольцо с тремя опалами на безымянном пальце. Как я могла быть такой наивной дурой? Покрутив ободок, стащила его с руки. Оно соскользнуло, как по маслу, словно стало на размер больше. Убрала вдруг ставшее дешёвой безделушкой украшение в боковой карман рюкзака, только после этого вернула планшет на место, закидав его сверху бумагами.

— Ну же, Кристина, давай, — умылась холодной водой и похлопала себя по щекам, — не будь ссыклом.

От меня не требовалось ничего особенного: всего лишь собраться и уйти. Но… я не смогла. Мне вдруг стало так страшно, как не было ещё никогда. Из глубины души поднялась волна неописуемого ужаса. Захотелось повернуть всё вспять и забыть о только что совершённом. Забыть о Градове, простить Дениса и жить, как и прежде. Так будет легче и проще. Может быть, даже правильнее.

Раньше я только и мечтала выйти замуж за Давыдова, закончить университет… и больше не вспоминать, что я юрист, ибо Денис поставил вопрос ребром: работать по профессии я не буду. Его родители не откажутся от помощи в магазине, и это будет куда полезнее для меня, чем шляться по сомнительным конторкам.

Но разве этого я хочу от жизни? Превратиться в даму в засаленном халате, с бигуди на волосах, варящую борщ, пока ребёнок наконец-то притих у себя в колыбели?

Нет. Явно не этого. Но с Давыдовым построить карьеру мне не светит. Ни за что и никогда… а значит, мне всё-таки нужно сделать этот шаг.

Посильнее укуталась в одеяло. Я решусь. Но не сегодня. Завтра. Ехать в неизвестность в ночь морально сложнее, чем при свете дня. Посему, придя к такому решению, я закрыла глаза и попыталась уснуть. Чтобы поскорее проснуться, чтобы пришло утро… утро нового дня.

Мне не спалось, я возилась в кровати, переворачивалась то на бок, то на спину. Волнение и страх никуда не ушли и продолжали тяготить меня, причиняя вполне осязаемый дискомфорт.

Правда мне вопреки собственной воле пришлось затихнуть, когда посреди ночи я услышала, как открывается входная дверь. Вернулся Денис, окончательно разрушая мою надежду не видеться с ним до завтрашнего дня.

Замерев, ловила звуки — щелчок выключателя, и полившийся из коридора в комнату тёплый свет заставил натянуть одеяло практически до носа. Тяжёлые шаги по ламинату. Собственное сердцебиение стало оглушающе-громким, пульс застучал в висках, а в горле пересохло. Я боялась пошевелиться и словно онемела.

Комната снова погрузилась во тьму. Шорох одежды, шумное дыхание Дениса — простые звуки, дающие понять: отсрочки не будет. И вот, наконец, он оказался рядом со мной. Человек, который растоптал меня. Уничтожил. Человек, из-за которого я пошла наперекор собственным принципам.

«Только не прикасайся… пожалуйста. Не трогай… не трогай меня» — промелькнула шальная мысль. Но надеяться на это было глупо.

Когда горячая ладонь огладила меня по бедру, я невольно вздрогнула.

— Крис, ты спишь? — чуть хриплый голос Дениса, когда-то казавшийся мне невероятно притягательным, сейчас вызывал лишь тошноту.

Вопреки порывам сбежать, я не пошевелилась. Ладонь так и не исчезла с бедра. Наоборот, поднялась выше: жёсткие пальцы прошлись по кружевному краю трусиков. Нет, нет, нет! Как ему самому не противно… как он может прикасаться ко мне после того, как приехал от неё? Как?!

Я всё-таки дёрнулась, не могла допустить продолжения. Отодвинулась от Давыдова, сбрасывая его руку, и потёрлась головой о подушку — лишь бы он отстал. Лежать с ним в одной постели оказалось отвратительным, но пресечь все прикосновения кардинально — вскочить и высказать ему всё в лицо — мне было страшно. Я словно стала маленькой девочкой, которую обуяли страх и отчаяние.