Во власти теней

— Не знаю, чего-нибудь. Вам легко говорить, вы и так всё знаете. А я не помню ни черта, кроме самого первого вопроса.

— Ну вот он тебе и достанется, — улыбнулась. — Давай, раньше сдашь, раньше пойдём в кафешку отмечать! А если ты сейчас протянешь до обеда, то посидеть не успеем, мне же на работу.

И — о надо же! — здравый смысл возобладал! Вероника, тяжко вздохнув, недобро на нас покосилась и заняла позицию у дверей.

— Тройбан, — выскочил из кабинета с расстроенной физиономией Паша. — Хрень какую-то вытянул.

— А билет, билет-то убрал? Вспоминай, что там было?

— Убрал, — кивнул одногруппник. — Что-то про структуру и механизм государства.

— Так, это пятнадцатый, вычёркивайте, — предприимчивые студиозисы вели список взятых билетов.

Мне было жаль их расстраивать — с Градова станется вернуть эти вопросы в общую стопку. Тогда какой смысл от этих действий?

Ника не спешила отвечать. Пришлось поднять её боевой дух суровыми взглядами и поднятыми вверх пальцами. Сжав губы и всхлипнув, подруга решилась.

Пока её не было, мы с Анжеликой отошли в сторонку и, бросив сумки на широкий подоконник, устроились на нём же.

— Ты чего с утра хмурая такая была?

Я пожала плечами:

— Настроения нет. Всё через жопу идёт. И вроде ничего не случилось, а так погано на душе.

— Бывает, — сочувственно выдохнула подруга. — До сих пор от Давыдова штырит?

— Не поверишь, — усмехнулась. — Даже не вспоминаю о нём. У меня тут другие страсти… — я поделилась вчерашней ситуацией с Андреем, естественно, умолчав об истинной причине своего отказа.

И всё-таки… я совру, если скажу, что мне не хотелось с кем-то поговорить о моей связи с Градовым. Посоветоваться, в конце концов. Но я не могла. И эта тайна тяжким бременем висела на душе. Обманывать девчонок я бы стала в последнюю очередь, но иного выхода сейчас просто не было.

— О, смотри, страдалица наша идёт! — Анжела первой заметила Нику.

— Сдала? — я приподняла брови.

— Четвёрка, — счастливо протянула подруга и от избытка чувств закатила глаза. — Я думала, вообще не сдам. Сидит там злющий, лишнего слова сказать не даёт. Хотя меня не валил… Про методы и функции ТГП я ему сразу вывалила, как никак единственный выученный вопрос, — она усмехнулась. — А вот про гражданское общество я не знала ни-че-го.

— Вытащил? — удивлённо захлопала глазами Анжелика.

— Можно и так сказать, — хмыкнула Ника. — Говорит, гражданское общество, Ларионова, это когда ты за пять минут до одиннадцати бежишь по супермаркету с бутылкой водки, а очередь на кассе перед тобой расступается, чтобы ты успела. Вот это что ни на есть настоящее, истинное гражданское общество, — Ника неудачно пыталась скопировать интонацию Градова.

Я прыснула: уж настолько у неё плохо получилось, что даже хорошо.

— Идём? — Анжелика первой забрала сумку с подоконника.

— Ага, — кивнула Ника. — В «Крокодил», действительно неплохое местечко.

И что самое главное — недалеко от корпуса университета, что в условиях непогоды оказывалось немаловажным.

Быстро одевшись и переобувшись в гардеробе, похватали зонты и двинулись в путь. Настроение, с утра неумолимо идущее ко дну, воспряло и продолжало подниматься к горизонту. Даже хмурое грозовое небо перестало казаться ужасным.

Несколько дней до экзамена по философии пролетели, как один миг. Зная, что автомат у меня в кармане и нужно только проставить оценку, я наконец-то пребывала во внутреннем равновесии.

В выходные мы с девчонками отлично погулеванили — у меня выдался шанс познакомить Веронику и Анжелику с Алиной. Они быстро нашли общий язык, что не могло не радовать. Так что девчачьи посиделки удались на славу.

Градов не звонил и не писал. Я уже стала привыкать к тому, что он пропадает на неопределённое время, но в этот раз мне казалось, что он специально меня игнорирует.

Я порывалась написать ему сама. Даже открывала окно сообщений в мессенджере, начинала набирать текст… но удаляла всё и, костеря себя последними словами, откладывала телефон.

Я скучала по нему — не могла не скучать. Мне нисколько не казалось странным, что о Давыдове, с которым мы были вместе несколько лет, я не вспоминаю, а о Мистере-Супер-Адвокате (кстати, я давно его перестала так называть) думаю ежечасно. Сколько раз мы встречались? По пальцам пересчитать. Но эти встречи… они так глубоко въедались мне в сердце, что становилось страшно.

На мысли, что я действительно начинала влюбляться, поймала себя, когда в день экзамена по философии случайно встретила Евгения Александровича. Он шёл навстречу по пустынному переходу, вдоль выставочных витрин с наградами университета и экспонатами местного музея времен Советского Союза.

Сперва я хотела пройти мимо, сделав вид, что не заметила его. Казалось бы, что может быть проще. Но я не смогла. На лице помимо воли начала появляться счастливая улыбка, а сердце птичкой забилось в груди. Будто не было почти недели молчания — вот он, передо мной.

Я посмотрела на него другими глазами — и сейчас он казался мне пределом мечтаний и настоящим идеалом.

Диагноз был ясен.

— Здравствуй, Кристина, — в шаге от меня поздоровался и остановился.