Во власти желаний

— А ты прав, — любуется на себя. — Выглядит неплохо. Мне даже нравится.

— Что бы ты без меня делала? — опершись боком на стену, расплываюсь в самодовольной улыбке.

— Ага, не говори, — многозначительно мычит она. — Подай-ка мою сумочку.

Взяв сумку с комода, я вручаю её Вике. Думаю оставить её наедине со своими мыслями, которых стопудово тьма тьмущая наплодилось в её голове. Уж точно не меньше, чем в моей.

Я даю ей время привести себя в порядок, а сам иду на поиски Циклопа. Обойдя всю квартиру и заглянув в каждый угол, я нахожу его под ванной. Бедный кот. Он точно не привык к гостям.

Беру шерстяного на руки и выхожу в гостиную. Думаю, что у Вики было предостаточно времени на сборы. Так и есть. При полном параде она уже обувается, стоя в прихожей.

По её виду и не скажешь, что она совсем недавно занималась сексом, но я-то знаю. Только вот как дожить с этими знаниями хотя бы до вечера — хер пойми.

Более того, я всё ещё чувствую её губы на себе, а с этим жить, как оказалось, ещё труднее.

— Так вот он, твой Циклоп, — сияя очаровательной улыбкой, Вика шагает в мою сторону. Не церемонясь, она забирает у меня из рук кота и принимается тискать его за разные места, а он и не против совсем. Урчит, гад. Меня бы лучше потискала, бессердечная ты женщина. — Какой же ты милый! Откуда ты взялся, такой красавец?

— Весь в хозяина! — подмигиваю ей, когда она реагирует на мой голос.

— Нет! Ты совсем не милый, — заливается она краской, вероятно, о чём-то подумав. — Скажи же, Циклоп? Твой хозяин совсем не милый. Он не мягкий и наощупь не такой приятный.

— Я сейчас оденусь и можем идти.

Вике всё равно. Ей куда важнее поласкать котейку, но мне это только на руку. Я-то думал она свинтит от меня, сверкая пятками. Кот её немного занял, так безжалостно переключив всё внимание Вики на себя.

Пока она играется с ним, я успеваю переодеться и доверху наполнить миску кормом.

Неизвестно, когда я теперь вернусь домой.

— Ты идёшь или уже передумала?

— До встречи, Циклоп, — целует кота в нос и кладёт его на скомканную постель, а этот пушистик жалостливо мяукает и всем своим видом показывает, что хочет снова прижаться к её груди.

У котяры, определённо, хороший вкус. Точно весь в меня.

А ещё я услышал фразу, которая слегка воодушевила меня: До встречи, Циклоп.

Ты явишься сюда. Ещё не раз будешь лежать на этой самой постели.

Мы рассаживаемся в машине. Вика ведёт себя отстранённо. Делает вид, будто между нами ничего не произошло. Сидит натянутая, как тетива лука, не двигается. Обстановка не из приятных, воздух в салоне накалён до предела, а в голове полчище всяких дурных мыслей.

Я бы включил музыку, но чую она выбесит меня раньше, чем я нажму на кнопку. Впервые девушка заставляет меня нервничать тем, что молчит в тряпочку и ничего не делает.

Что не так?

— Куда ехать-то скажешь или рассчитываешь на то, что я читаю мысли? — бесстрастно бросаю, выезжая со двора.

— Ах, да! Ленина, 96, — так же безразлично отвечает, смотря куда угодно, но только не в мою сторону.

Будто бы я не знал, куда ей нужно, но решил перепроверить на всякий случай, надеясь, что её планы изменились. Но нет. Сказанный ею адрес, только подлил масла в огонь.

Нутро всё зудит. Оно сопротивляется, поскольку вдруг понял, что не хочу везти её к своему отцу.

Не хочу.

А она, как назло, ещё больше выводит меня. Ещё сильнее капает мне на нервы своей молчаливостью и безразличием.

— Вик, послушай, — только было завожу разговор, чтобы во всём разобраться, как Вика выставляет руку вперёд.

— Не нужно. Просто рули и помалкивай! — отрезает она, даже не глянув на меня.

Вот же сука! Я, значит, к ней со всей серьёзностью, а она: просто рули и помалкивай?

Ей так легко удалось уязвить меня. Меня и мою гордость, которую никто и никогда просто так не мог проломить.

Резко даю по тормозам. Машина останавливается посреди дороги, не доехав до банка как минимум километр с небольшим.

— А с хера ли я буду молчать? — накаляюсь я, херакнув ладонью о руль. — Может прикажешь мне ещё забыть об этом?

Вика наконец разворачивается ко мне лицом: маска тупого равнодушия, холодный взор, пренебрежительный тон.

Неужели она всё-таки сожалеет и теперь всячески пытается скрыть угрызение совести за безразличием?

— Да! Я советую тебе забыть об этом, — таращит потухшие глаза, говоря спокойно. Но от этого спокойного тона волосы на загривке встают дыбом. — Этого больше не повторится. Разовая акция. Всё! Или ты думал, что трахнешь меня и я тут же без памяти влюблюсь в тебя? Не дождёшься, мачо!

— Нет! Ничего подобного я и не думал, но не ждал от тебя, что ты будешь вести себя после всего так, будто тебе было противно! Кого ты хочешь обмануть? Саму себя?

— А мне противно! Противно от самой себя! — вцепившись в свою сумку, она подаётся ближе ко мне. — Ты даже представить себе не можешь как мне тошно от себя!

— Тогда зачем ты набросилась на меня, как самка, изголодавшаяся по члену? — смеюсь ей в лицо.