Во власти желаний

Её будничный тон раздражает. Я предполагал она скажет, что между нами всё кончено, что она пожелала ничего не менять в своей жизни, по-прежнему оставаясь подстилкой моего папаши. Но нет. Для неё всё в порядке вещей, и это не требует никаких объяснений.

— Да ладно!? Правда что ли? — меня вдруг снова охватывает злость, на сей раз даже крепче, чем там, на пустыре.

Просто тогда я думал наши дороги разошлись. Вика поставила жирную точку, стоило ей запрыгнуть в отцовскую тачку и перелезть на заднее сиденье, но она решила позвонить и сказать мне такую чушь вроде того, что я стал рекордсменом по неотвеченным звонкам.

Да как она смеет звонить мне после всего и разговаривать со мной так, будто вчера ничего не произошло.

— Марк, я хочу извиниться перед тобой за вчерашнее, — навострю уши, подумав, что мы всё-таки подбираемся к сути и сейчас из её уст польются тупые оправдания. — Я поступила глупо. Мне правда очень жаль. Всё сразу навалилось, я была не в себе.

Да, так и есть. Банальные фразочки, ничего не значащие заученные словечки, на которые у меня аллергия.

Если не желал бы услышать главного, точно бросил бы трубку.

Была не в себе…

Ха!

Ты была не в себе, но в тебе очень даже побывали.

Рука самопроизвольно сжимается в кулак, стоит мысленно вернуться во вчерашний день и услышать отголоски её стонов, которые мне с трудом удалось заглушить, а тут ещё, как назло, Ника начала ворочаться.

Не хватало ещё, чтобы она сейчас проснулась и всё испортила. Что я несу? Как можно испортить то, что и так уже угроблено.

Надев трусы, отправляюсь в ванную, где плотно закрываю дверь и включаю воду в душе для создания постороннего шума.

— Марк, ты там? — взволнованно спрашивает Вика, так как я не подаю никаких сигналов. — Ты что-нибудь скажешь?

— Например? Что я должен сказать на то, что ты была не в себе? Ну была, да и ладно. Я тоже был не в тебе вчера, знаешь ли.

Тут же жалею, что ляпнул, не подумав. Но факт остаётся фактом. Что скрывать.

— Ты в обиде на меня, да? — её голос тихий, а тон подозрительный.

— А разве есть на что? Нет, всё прекрасно.

— Да ладно! Я же слышу по голосу, что ты всё ещё обижен на меня. Я сама была зла на себя, что даже… — ну, давай же, скажи мне правду. Осмелишься ли ты? — Я встретилась с твоим отцом вчера. И…. мы… мы поговорили с ним.

— Поговорили? И всё? — хмыкаю я, ощущая внутри вспышки ненависти, которые просятся на свободу. — Ну, и о чём же вы говорили? Наверное, это был очень интересный разговор.

— Марк, прекращай дуться уже! Мы разговаривали о тебе.

— В смысле? — стоя перед зеркалом, спрашиваю я будто у своего отражения. Реально не въезжаю.

— Я призналась ему в том, что влюбилась в его сына, — говорит так, будто исповедуется: неуверенно, словно это грех, а меня всего колит, да так ощутимо. Тысячи раскалённых иголок пронзают моё тело. — А потом… — нарочно выдерживает напряжённую паузу, проверяет стойкость и мои нервы, которые уже не к чёрту, — потом я пошла на ту крышу, где мы с тобой были.

— Как? Чтобы открыть дверь нужен ключ, — перебиваю я её. Что за ерунду она несёт?

— Ты тогда так волновался, что не заметил как сам вложил его в мою ладонь, когда вцепился в неё, — потешается она над моей фобией.

— Это я мог, — соглашаюсь, скорее, сам с собой.

— Суть в том, что там, на крыше, я долгое время переваривала твои слова. И, знаешь, ты во всём оказался прав. Я боюсь всего в этой жизни! Да я даже кредиты не беру, потому что во всём ищу подвох. — усмехается она. — Я всю жизнь бегу от себя и от будущего, потому что никогда не задумывалась о нём. Зачем? Я была убеждена, что моё будущее — быть одиночкой, я сама запрограммировала себя на одиночество. Наверное, это не телефонный разговор, но я хочу сказать тебе прямо сейчас, пока не передумала, — снова эта пауза, от которой начинает в неумолимом темпе колотить сердце. — Я никогда не любила по-настоящему, потому что сложно назвать любовью то чувство, которое я испытала в шестнадцать лет. Я всерьёз думала, что недостойна всего этого, что мой поезд давно уже ушёл. А когда мне сказали, что я не смогу больше иметь детей, я вообще не видела смысла в дальнейшем существовании, но потом появился ты…, — она говорит с улыбкой, я чувствую это и мои губы самопроизвольно растягиваются, будто все проблемы ушли на задний план, словно они и вовсе исчезли. — Ты, который настоящий, не тот, что поспорил на меня. Настоящий ты заставил почувствовать себя живой, нужной. У меня появился смысл просыпаться каждое утро, — Вика глубоко вздыхает. — В общем, я пришла к выводу, что хочу, чтобы в моём будущем ты был рядом, потому что ты тоже нужен мне.

В моей голове происходит сбой и всё из-за противоречивых эмоций. С одной стороны, я услышал от Вики то, что мечтал услышать ещё вчера. Она сказала, что влюблена в меня и хочет быть со мной, да я наверное прыгал бы до потолка и растёкся лужей по кафельному полу, на котором сейчас с трудом стою, поскольку ноги не держат от того, сколько эмоций обрушилось на меня, но всегда есть другая сторона. И она портит собой всё.