Во власти женщины

Она не видела Ника. Даже не взглянула в сторону пустого кресла, где он обычно сидел. Ник специально попросил Нарцисо и Ризарда оставить это кресло пустым, чтобы не отвлекать ее. Хотя Пия сейчас не нуждалась в поддержке. Она была отважна и сильна, как львица. Она нуждалась в любви. Она нуждалась в нем. И Ник хотел убедить ее в этом.

Он выпутался из этой свадебной западни и теперь думал только о Пии. Он хотел прожить с ней всю жизнь. Он хотел подарить ей счастье. И для этого пришел сюда.

Ник видел, как Пия овладела вниманием аудитории, в которой воцарилась завороженная тишина. Она объявила о том, что старые законы отменяются и наступает новый день. Женщины получают право голоса, и теперь они, наравне с мужчинами, могут внести свой вклад в развитие «Ку виртус». Пия упомянула жену Ризарда, Тиффани, сидевшую рядом со своим мужем. Выпрямив спину и широко раскрыв глаза, Тиффани с благоговением слушала ее.

Все мужчины в зале не могли оторвать от нее глаз, завороженные властной силой, исходившей от нее. И вместо того, чтобы откланяться и уйти в завершение своей речи, Пия пошла по кругу, чтобы пожать руки присутствующим. Этим жестом она как бы говорила о том, что, невзирая на прошлое, она будет управлять клубом достойно и честно.

Когда двери наконец закрылись за ней, она даже не взглянула в ту сторону, где стоял Ник. Он не знал, что ему делать: кинуться к ней, сжать ее в объятиях или ласково с ней заговорить?

Прислонившись спиной к двери, Пия закрыла глаза, застыв от изнеможения. Но Ник знал, что она справится с собой. Он верил в нее.

– Ты была превосходна, querida.

Она так резко вскинула голову, что ударилась ею о дверь. Ник стиснул зубы, чтобы не улыбнуться.

– Что… что ты делаешь здесь?

Оттолкнувшись от стола, Ник опустил руки. Он сильно нервничал.

– Разве у тебя сейчас… – Она взмахнула рукой, словно ища подходящее слово, и направилась в дальний конец зала. – Разве у тебя не медовый месяц? Почему ты не в постели с женой?

Ник едва сдержал порыв догнать ее и сжать в своих объятиях. Dios, как она была красива!

– Куда ты пошла?

– Подальше от тебя. Ты ответишь на мой вопрос?

– Люди проводят свой медовый месяц лишь тогда, когда женятся, Пия.

Услышав это, она остановилась. Ник решительно направился к ней.

– Ни с места, человек-волк. Иди к своей невесте и оставь меня!

– Dios, у меня нет невесты! – Пока.

– Да? Она поняла, что выходит замуж за волка в овечьей шкуре?

– Нет. Она узнала, что я люблю другую.

– И кто же ей это сказал?

– Я.

– А, понимаю. Когда ты получил мою записку, ты понял, что все это – мошенничество, и решил избавиться от нее. Бедная женщина, наверное, ты разбил ее сердце.

– Я не разбивал ее сердца! Я… Минутку. Записку? Какую записку? И о каком мошенничестве ты говоришь?

Пия поджала пухлые губы.

– Разве ты не получил от меня записки сегодня утром?

– Нет. Ты писала мне, Пия? О чем?

Ник разволновался. Схватив ее за плечи, он прижал ее к стене.

– Я не скажу, пока ты не объяснишь мне, зачем ты сюда пришел. – Толкнув его в грудь, она вывернулась от него. – Почему твоя свадьба не состоялась?

Выпрямившись, Ник обнял ее лицо руками и нежно поцеловал в висок.

– Потому что однажды я встретил потрясающую женщину, самую прекрасную женщину в мире. Я хотел использовать ее, чтобы отомстить одному человеку, поэтому решил заманить ее в свою постель. Но должен был признаться, даже самому себе, что она украла мое сердце.

Она слегка изогнула бровь.

– Тогда почему…

– Почему я оставил тебя тогда в твоей кровати, когда мое сердце разрывалось от боли?

– Да.

– Потому что я не хотел повторения того, что было у моих родителей. Мой отец был помешан на матери. Он безумно ее ревновал. И именно он выстрелил первым тогда, в той комнате, Пия. Он убил мою мать.

Ее глаза расширились от удивления.

– О боже…

– Мой отец потерял бриллианты Cантос в мошеннической сделке, заключенной в «Ку виртус», – ты кое-что знаешь об этом. Но ты не знаешь того, что это были деньги моей матери, ведь она была наследницей состояния Сантос. Мой отец даже изменил фамилию, чтобы главенствовать над ней. Он и минуты не мог прожить без нее, но это была нездоровая любовь. Он часто следил за ней, когда она куда-нибудь выходила. Но чем больше он давил на нее, тем больше она сопротивлялась, а ведь она была своенравной и беспечной женщиной. Такой непредсказуемой, Пия. И все это…

– Я в детстве тоже была такой. Своенравной и непредсказуемой, – сказала она, взглянув на расстегнутый ворот его черной рубашки.

– Я знаю, bonita, – ответил Ник, обняв ее за шею и притянув к себе. – Твоя мать жива?

– Нет, она умерла от передозировки наркотиков два года назад. Я видела ее в последний раз, когда она оставила меня возле дома моего отца. Он дал ей пятьдесят тысяч долларов, чтобы она больше никогда не появлялась. Я даже признательна ему за это.

В голосе Пии прозвучала боль.