Во времена фараонов

Большое число грехов касается личности и имущества богов: небрежность в соблюдении ритуала, кража жертвенных даров, умерщвление священного скота и т. д.; эти преступления жрецы отметили, может быть, раньше всего. Потом появляются деяния против ближнего. Правосудие Осириса простирается и на взаимные отношения людей: «отвести воду соседа», «перерезать оросительную канаву», «погасить огонь». Последними в ряду преступлений, на которые стала отзываться совесть, были, вероятно, преступления «личные», оскорбляющие только нравственное достоинство грешника; сюда относятся почти все основные грехи – ложь, гордость, разврат, гнев, жестокость, эгоизм – все проступки, в которых мертвый оправдывает себя перед Осирисом. Таким образом, боги становятся судьями за оскорбления, нанесенные всему человечеству и нравственному идеалу; они уже не довольствуются местью за нарушение своих личных интересов. [198]

Отметим также перемены в составе суда. В самых древних редакциях каждый грех представлен в суде одним богом. Мертвый должен своей исповедью примирить с собой каждого отдельного бога; но он действует на него еще просьбой или застращиванием, смотря по тому, прибегает ли он к религии или к магии. Если умерший знает имена каждого из заседателей – как устоять богу перед именным требованием, перед заклинанием, направленным лично против него. [199] В позднейших переложениях исповедь обращается не только к этим богам. И другие божества – божества Гелиополя – присутствуют при взвешивании души; перед ними мертвый оправдывает себя не отдельными доказательствами, а во имя нравственности вообще. Эта перемена свидетельствует о значительном моральном успехе. [200] Параллельно наблюдается и перемена в наказании. В древние времена 42 заседателя сами выполняют месть над виновными, они их терзают. Потом появляется чудовище, крокодил-лев-гиппопотам, «Пожирающий мертвых», Амамат; в новейшие времена идет речь об огненном бассейне, в котором уничтожаются осужденные. Следует ли заключить отсюда, что наказание перестает быть личной обязанностью того или другого бога, судьи над тем или иным отдельным преступлением? В таком случае оно до некоторой степени ускользает от личного произвола заседателей, раз выполнителем приговора является палач на службе у всего состава суда [201] или такой элемент умерщвления, как огонь. И это шаг вперед к идеалу правосудия, перестающего быть индивидуальным.

Наконец, в редакциях «Книги Мертвых» Нового царства в человеке просыпается сознание преступности; он уже не старается отрицать своей греховности перед лицом осирийского суда, он просит богов уничтожить все, что есть в нем преступного. [202] Ничто, быть может, не дает нам более высокого понятия о тонкости этого сознания, чем «Глава сердца» (гл. XXX). То, что больше всего переполняло мертвого леденящим ужасом в день Суда, это было видеть свое собственное сердце, свою совесть на чаше весов с противовесом Правды на другой. «Сердце матери моей, – говорил он ему, – сердце моего рождения, сердце, которое было у меня на земле, не свидетельствуй против меня, не будь моим противником перед божественными властями, не весь против меня… не говори: ”Вот что он соделал, воистину он это соделал”… не навлекай на меня зла перед великим богом Края Закатного». [203] Так, «самый страшный обвинитель человека тот, чьих утверждений никто не может опровергнуть, это он сам, это его собственное сердце, которое слишком хорошо знает, что сотни раз он преступал прекрасно известный ему нравственный закон». [204]

Нравственный закон, следование которому обеспечивает людям искупление, можно свести к одному предписанию: «быть праведным, творить истинное». Назначение человека на земле в том, чтобы заклясть первородный грех; он достигнет этого, если, помня о своем небесном происхождении, он будет действовать в том же направлении, в каком действуют боги. «Бог, – говорят литургийные тексты, – творит Правду, живет Правдой, есть сама Правда». Человек да чтит законы природы и совести; действовать иначе, творить дело эгоизма, насилия, несправедливости – это значит искажать гармонию между людьми и миром предметов, сходить с почвы действительности, изменять создание Творца. Несправедливый или порочный забывает, что он лишь частица божества в божественном целом; он нарушает порядок Вселенной, он «не в Правде». Праведный продолжает дело Творца; творя милосердие, братство, правосудие, он укрепляет общий порядок и понимает мировую гармонию; удел его после смерти – беспрепятственно наслаждаться Правдой: «Те, что творили праведное, будучи на земле, и боролись за богов, призваны пребывать в Радости мира, в стране, где живут правосудием. Их праведные дела зачтутся им перед лицом бога великого, разрушителя нечестия, и скажет им Осирис: ”Вам, праведные, Правда, соединитесь с тем, что вы сотворили, подобные тем, кто войдет со мной в чертог Духа святого. Живите тем, чем питаются они; владейте возлияниями вашего водоема: он до краев полон правосудия”» [205] .