Во времена Нефертити

Связь этих композиций с изображениями на алтарных стелах несомненна. Так, очень близка к ним сцена награждения в гробнице Туту, где действие происходит во дворе перед дворцом: царь и царица так же сидят на табуретах, а царевны — на коленях у матери. Но и в других сценах награждения мы видим черты, роднящие их с решениями алтарных стел. Распространенный вариант — награждение с балкона, на котором находятся фараон и царица, сбрасывающие золотые украшения стоящему внизу вельможе. В одной из ранних гробниц зодчего Пареннефера царевен на балконе еще нет; они только идут туда по внутреннему проходу из дворца. Однако в гробнице Эйе они уже участвуют в награждении: старшая царевна Меритатон держит поднос с ожерельями и бросает их вниз; такой же поднос с ожерельями в руках и у стоящей на барьере балкона Макетатон. Анхесенпаатон, также стоя на барьере, обернулась к матери и, как на алтарных стелах, ласкает ее и в то же время указывает на сестер. И здесь мы видим умение построить живую, объединенную группу, наполнить ее движением.

Мастерство художников растет, и они создают ряд очень удачных решений того же сюжета. Особенно это видно на рельефах северной, более поздней части некрополя. В гробнице Панехси сложный разворот фигуры Нефертити позволил сделать ее как бы связующим звеном всей группы. Тщательно продуманы и построены группы царевен. В сцене награждения одна из них обернулась назад и обнимает другую, а за руку той держится третья сестра. Одна из младших царевен в композиции поклонения Атону гладит подбородок сестры и протягивает ей цветы, а та ласково касается ее локтя.

Уже в гробнице Эйе заметна постепенная утрата первоначальной заостренности форм, полностью исчезающая в северном некрополе. Не случайно, что именно в рельефах этого некрополя находим мы дальнейшее развитие семейных сцен — то внесение новых деталей в ранее созданные композиции, то появление новых эпизодов. Художники пытаются показать детские забавы царевен — мы видим их с любимыми зверьками в руках, видим даже свойственные их возрасту шалости. В гробнице Маху имеется любопытнейшая деталь: в большой композиции царского выезда изображена мчащаяся колесница, в которой едут фараон, правящий лошадьми, царица и старшая царевна; родители увлечены беседой и не замечают, как Меритатон, воспользовавшись этим, ударяет палкой лошадь. Эта выразительная деталь, незаметная с первого взгляда, вносит в общую картину жанровую ноту, сообщающую всей композиции особую живость.

Очень интересная сцена включена в рельефы гробницы вельможи Мерира. Перед нами одна из беседок дворцового сада с легкими деревянными колоннами сложного рисунка и капителями в виде букета папирусов; с потолка свешиваются гирлянды цветов. В беседке сидит Эхнатон, в его руках цветы и плоская чаша, которую он подает Нефертити, а царица наливает ему вино через ситечко. Три царевны протягивают отцу цветы и умащения. Дальше видны музыкантши и придворные.

Нефертити наливает Эхнатону вино. Рельеф из гробницы Мерира

Мягкость контуров и плавность линий сближают этот рельеф с фрагментом аналогичной сцены на алтарной стеле. Здесь действие, видимо, тоже происходит в беседке — видны украшавшие ее большие букеты цветов. Эхнатон сидит в кресле, опираясь одной рукой на спинку, а перед ним стоит Нефертити и, слегка нагнувшись, надевает ему на шею широкое ожерелье. Поздняя форма имен Атона хорошо согласуется с мягкостью трактовки фигур, совершенно лишенных утрировки. Сохранившиеся следы ярких красок и позолоты показывают, что стела была богато декорирована. Близость сюжетов, композиций и всего стиля этой стелы и рельефа в гробнице Мерира не случайна: как и раньше, подобные сцены были широко распространены и, очевидно, помещались на памятниках различного назначения.

Наряду с интимными сценами в дворцовых садах рельефы гробниц Ахетатона сохранили изображения царских обедов и ужинов. Вероятно, и они были сначала созданы для росписи столовых залов дворца и затем воспроизведены в тех гробницах, владельцы которых по долгу своей деятельности желали показать себя в постоянной близости к царю. Так, сцена приготовлений к пиру на рельефе в гробнице Туту очень близка к росписи дворцовой столовой: и здесь поливают и подметают пол, несут угощения, у двери стоит, поджав ногу, уставший привратник. Возможно, что и остальные группы, показанные на рельефе у Туту, имелись и во дворце.