Во все Имперские. Том 1

Поражённый Соловьёв тем временем кивнул, смёл со стола африканские суррогаты и вывалил на их место россыпь евразийских трикоинов.

Сразу было видно, что эти трикоины качественнее, чем те, что жрали остальные. Они были мельче, а рисунки с гербом Императорского клана и деревьями на них были отпечатаны чётче и детальнее.

— Угощайтесь, — предложил Соловьёв.

Корень-Зрищев придирчиво осмотрел трикоины, а потом съел два — еловый и берёзовый.

— Одиннадцать тысяч восемьсот рублей, — вздохнул Соловьёв, сразу же делая у себя в ноутбуке пометку отправить бате Корень-Зрищина счёт.

— Я могу приступать, профессор? — уточнил Корень-Зрищин.

— Бомби уже, — ответил я вместо Соловьёва.

Я попытался сконцентрироваться, чтобы впитать заклинание Корень-Зрищина, но вышло не очень. До этого я поглощал чужие заклинания в бою и чисто интуитивно, так что как это делается — не имел никакого понятия.

Корень-Зрищин не стал воздевать руки или касаться меня, вместо этого он просто впырил в меня свой мрачный и тяжелый взгляд.

Сначала ничего но происходило, потому я ощутил нечто очень тёмное и неприятное, как будто мне пытаются насрать в душу.

Моя фиолетовая аура на эту ментальную атаку не отреагировала. Хорошо это или плохо, сказать было трудно.

— Ногти на ногах не стрижены, — буркнул Корень-Зрищин, — А еще он не выспался.

— Ну, мы все тут не выспались, — рассмеялся Соловьёв, — У нас всё же правивший двести лет Император позавчера умер, все на нервах, еще и только второй день учебного года, так что мы еще не вошли в режим… Тут не нужно быть магом, чтобы понять это.

Корень-Зрищин шутейки Соловьёва не принял, а мрачно уставился на преподавателя.

До чего же неприятный парень. От Корень-Зрищина меня прям физически тошнило.

Впитал ли я его заклинание — было непонятно, вероятно я этого не узнаю, пока не съем новый трикоин и не рожу в себе постсолярис. Или постселентис? Я же лунный маг, а не солнечный.

— Но про ногти на ногах — это легко проверить, — спохватился Соловьёв, — Нагибин, снимите-ка сапоги…

— Ну уж нет, профессор, — отказался я, — Стриптиз оплачивается отдельно. А ногти на ногах у меня и правда не стрижены. Парень не ошибся.

Собственно, ногти были не стрижены не у меня, а у барчука Нагибина, в которого я попал. Я-то как раз за такими вещами всегда строго слежу. Просто подстричь их мне до сих пор было как-то некогда, сами понимаете. Не время было думать о красе ногтей и педикюре, знаете ли.

— Ну что же, замечательно, — кивнул Соловьёв, — Итак, как все уже наверное догадались, клановая способность Корень-Зрищиных — видеть недостатки. Члены этого удивительного рода способны видеть недостатки чего угодно — людей, конструкций, планов, теорий.

За это Корень-Зрищины издревле считаются кланом-парией, и остальные магократы стараются с ними не контактировать. Ибо кому приятно, когда твой собеседник видит, что у тебя проблемы с пищеварением, или что ты весь в долгах, как в шелках, или…

По мне вдруг снова пробежала волна неприятной и невидимой магии. Корень-Зрищин скастовал на меня второе заклинание, не дожидаясь, когда Соловьёв закончит болтать.

Нет, этому парню точно палец в рот не клади.

Корень-Зрищин явно был мудаком, причем дерзким и опасным, его внешность чухана была обманчивой.

— Нагибин сношал собственную сестру, — заявил Корень-Зрищин, перебив преподавателя, — А еще он врёт. Всё время и постоянно.

Аудитория ахнула.

Соловьёв растерянно смотрел то на меня, то на Корень-Зрищина.

— Кхм… Значит, вы перешли от созерцания физических недостатков Нагибина к созерцанию его недостатков духовного рода… — промямлил наконец препод.

— Он хреново созерцал, профессор, — объяснил я, — Сношал я не сестру, а крепостную девку, которая нарядилась в платье моей сестры. И, насколько я понимаю, это полностью законно. А что касается вранья — ну а кто из нас не врёт? Так что по-моему Корень-Зрищин отработал на троечку.

— Нет-нет, он отлично отработал, — заспорил Соловьёв, — Я бы даже сказал, что Корень-Зрищин сегодня показал лучший результат. Лучший после вас, Нагибин…

— Снова врешь, — прошипел мне Корень-Зрищин и, не дожидаясь разрешения профессора, взял себе еще четыре трикоина и вернулся на своё на место за партой.

Ну и хорошо. Если бы я простоял рядом с Корень-Зрищиным еще минуту — я бы наверное не сдержался и дал ему в морду.

Вот бывают же в жизни ситуации, когда тебя прям дико воротит от человека, с самого первого момента знакомства. У меня с Корень-Зрищиным вышло именно это.

— Вам не следует сердиться на Корень-Зрищина, Нагибин, — примирительно произнёс Соловьёв, заметив, каким взглядом я провожаю парня, — Видите ли, родовая способность Корень-Зрищиных очень сильно бьет по психике. Корень-Зрищины всегда видят во всем только плохое, одни недостатки.

Мир видится им только в чёрных тонах. Поэтому среди членов этого клана много алкоголиков и самоубийц, психические болезни среди них встречаются очень часто. Еще и постоянное одиночество, на которое обречены Корень-Зрищины…

— Хватит, профессор, — осадил Соловьёва Корень-Зрищин.