Во все Имперские. Том 3

Громовищин весь побраговел, вокруг него стремительно заметалась серая аура, напоминавшая сейчас ураган.

— Так, всё, прекратите, оба, — я на всякий случай встал между Головиной и Громовищиным, — Нашли время начинать срач. Громовищин, я понимаю твои чувства. Но просто доверься мне — у меня все схвачено. Мы вернем принцессу. Все что я делаю — я делаю, чтобы помочь в том числе ей.

И, разумеется, убивать её Кабаневич не будет. Если он догадался, кто она такая — он тем более не будет её убивать. Это было бы просто безумием, а Кабаневич отнюдь не сумасшедший. Кроме того, у Кабаневича у самого рыльце в пуху. У нас принцесса, которую ищет Охранка, чтобы убить, а у Кабаневича — Михаил, которого ищут по той же причине. Так что у нас паритет, нам невыгодно раскрывать тайны друг друга.

Громовищин мрачно молчал, глядя на меня так, как будто он сейчас самым натуральным образом взорвется, разнеся в труху все мое поместье. Я повернулся к Головиной:

— И вы тоже успокойтесь, баронесса. Да, я поцеловал принцессу. Но мы с вами пока что не в браке. Я свободный мужчина, ясно вам? И резать заложников я не собираюсь. Кроме того, есть инфа от проверенного человечка, что скоро ожидаются реальные изменения.

— Изменения? — нахмурилась Головина, — Вы о чем?

— Неважно. Потом.

Рассказывать Головиной о том, что мой ворон-куратор обещал порвать мою помолвку с баронессой, я сейчас счел неуместным. Не хватало еще, чтобы Головиной окончательно сорвало башню, и она стала играть за Кабаневича. Зная баронессу, я понимал, что если сейчас сообщу ей пренеприятнейшее известие, то возможен и такой вариант.

— Значит, дю Нор — принцесса? Багатур-Буланова? — неожиданно ахнула Чумновская, про которую мы все уже успели забыть.

— Да, но болтать об этом не нужно, Чумновская. Принцессе грозит опасность, — пояснил я.

— А я с ней сидела рядом, на первом уроке, — зачарованно произнесла Чумновская, — С настоящей принцессой!

— Да-да, вы попали в сказку, Чумновская, успокойтесь уже. А еще вы пытались убить настоящего Императора, на уроке французского, если вы забыли. В любом случае, поменьше болтайте. И не называйте её принцессой. Она — графиня дю Нор, понятно?

— Да какая уже к черту разница? — снова начал быковать Громовищин, — Если ты, Нагибин, раскрыл принцессу Кабаневичу…

Но закончить свой очередной наезд Громовищин не успел, потому что в спальню вернулся Кабаневич с веревкой.

Кроме веревки, герцог еще притащил с собой холопа — бородатого крепкого мужика в холщовой рубахе до пояса.

— Это будет наша канарейка в шахте, я так понимаю? — уточнил Громовищин.

— Да. Это Икар. Его так зовут. И он полезет в шахту, — кивнул герцог Кабаневич.

— Икару вообще положено летать, а не висеть не веревках, — заметил я.

— Надеюсь до полетов не дойдет. Веревка крепкая, должна выдержать, — парировал герцог.

Мы обвязали Икара веревкой, которую взялся держать Громовищин, как самый крепкий из нас, а потом начали медленно спускать холопа в шахту.

Я стоял на краю шахты и смотрел, как холоп исчезает среди клубившейся внизу темной магии.

Прошло полминуты, потом из шахты раздался крик:

— Есть, барин! Я стою!

— Мой рубль видишь? — крикнул в шахту Кабаневич.

— Почти ничего не вижу, барин! Темно тут! Стенку вижу. Каменную! — ответил холоп, его голос разносился по шахте лифта зловещим эхом.

— Ладно, — кивнул герцог, — Вперед, господа, Точнее, вниз.

Кабаневич положил одну руку мне на плечо, а другую — Громовищину.

— Нет, — остановил я герцога, — Марк останется здесь. Мы возьмем Чумновскую.

— Чего? — помрачнел Громовищин.

— Чумновскую? — презрительно процедила Головина.

— Чумновскую, — безжалостно подтвердил я, — Идите сюда, баронесса Чумновская.

Не хватало мне еще брать вниз, где нас ждет неизвестно что, Громовищина или Головину, чтобы они начали там быдлить в самый неподходящий момент.

— Мне-то все равно, — пожал плечами герцог, он убрал руку с плеча Громовищина, и взял за руку подошедшую Чумновскую.

Я поспешил сосредоточиться на том, чтобы впитать заклинание Кабаневичей, когда меня будут телепортировать, но не успел.

Старший Кабаневич перемещался на самом деле мгновенно, и без всяких визуальных эффектов. Я даже ничего сообразить не успел, как оказался вместе с герцогом и Чумновской на дне шахты лифта.

Впиталось ли при этом заклинание телепортации — я понятия не имел.

Воздух здесь был удушливым, пахло чем-то сладковатым и как будто специями. Это было странно, когда я ползал по лазам под поместьем — я ничего подобного не ощущал, в лазах воняло только гнилью и сыростью.

Мы все одновременно активировали наши ауры — мою фиолетовую, голубоватую ауру герцога и темно-серую Чумновской. Помещение осветилось разноцветным светом, как будто зажгли новогоднюю гирлянду.

В этом свете мы узрели каменные стены, на которых располагалась оснастка лифта, каменный же пол, а еще напуганного холопа.

— А вот и мой рубль, — констатировал герцог, подбирая с пола монету.

Из шахты вел просторный каменный коридор.

— Пошли, — подбодрил я остальных и первым двинулся по нему.

Коридор долго не продлился, вскоре мы увидели впереди толстую стальную решетку, а за ней…