Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Это что ли Глубина? — тихонько спросил я у сестры.

— Ага, — подтвердила Таня, — Схроновы нанимают их, чтобы они проверяли магическую сущность посетителей и идентифицировали их личности. Чтобы никто не мог притвориться другим магом или скрыть свою сущность.

Вот это было совсем некстати. В прошлый раз, когда Глубина заглянул в мою магическую сущность и увидел, что я Лунный маг — я остался должен этому ублюдку миллион рублей. Не хватало еще раскрыть ту же информацию вот этому пожилому родичу Глубины. Этот вроде постарше князя из Лицея, так что наверное потребует от меня за молчание не миллион, а все два, а то и три.

— Эм… Знаешь, Таня, я подожду тебя на улице.

— Это еще почему? — удивилась сестра, — Не хочешь никому показывать свою магическую сущность?

— Не хочу, — ответил я, — Долго объяснять, Таня. Но с Глубиными мне конактировать никак нельзя. Ты сама справишься? Хотя ты же вроде несовершеннолетняя…

— А вот и нет, — Таня легко ударила меня кулачком в грудь, — У меня проснулась магия, братик. Так что согласно всем законам и традициям русской магократии — я теперь полноправная аристократка, не хуже тебя. Так что если боишься Глубины — давай деньги. Я справлюсь.

— Сколько денег-то?

— Ну… Деревце у меня небольшое, так что, думаю, тысячи рублей за глаза хватит.

Я вздохнул и выдал Тане ассигнации, а потом сунул ей в руки кадку с её Источником:

— Аккуратно, не урони. Эта кадка весит, как будто она бетонная. Я подожду снаружи.

Я вышел из банка на улицу. В принципе Таня должна справиться. И надуть Схроновы её не должны, если то, что я о них слышал — правда.

Решив не тратить времени даром, я купил себе в уличном ларьке большой стакан кофе с какими-то бодрящими травами из Империи Инков, а потом еще раз попытался дозвониться до Шаманова или принцессы.

Мне снова никто не ответил. Я быстро просмотрел новости в магограмме, но там ничего интересного не было. Сообщалось только, что Великий Инка разбил возле Амазонки несколько французских полков какой-то древней и темной магией.

Тогда я отхлебнул кофе и позвонил Кабаневичу через магограмм, по шифрованному каналу:

— Алло. Герцог?

— Да, барон. Я слушаю.

— Ну что там с лабораторией?

— Да все также. Мы теперь обыскали её полностью. Я сейчас прямо в ней, барон. Но нашли мы только ретранслятор в стене, который и позволяет нам с вами сейчас говорить. А еще кучу оборудования, непонятных записей и ни следа готовых пилюль или ингредиентов для них.

— Это проблема?

— По словам вашего Симона — да. Поговорите с ним сами, барон.

— Давайте.

Герцог подозвал Симона и передал трубку нанятому мною алхимику.

— Алло, Симон? У меня мало времени. Главное, пожалуйста.

— Главное — лаборатория работает, — сообщил голос Симона со странным едва уловимым акцентом, с которым всегда говорил алхимик, — Все оборудование на ходу. Мы его даже запустили. Хотя магичка, нанятая герцогом, скорее мешалась у меня под ногами, чем помогала…

На заднем плане я услышал возмущенный возглас, явно принадлежавший той самой магичке. Судя по всему, мой алхимик уже успел плотно поругаться с ведьмой, нанятой Кабаневичем.

Но это меня особо не беспокоило. Здоровая конкуренция, если держать её в рамках разумного, только поможет делу.

— Большую часть тайных записей я расшифрую, — продолжил Симон, — Но там в основном философия и теория, они для нас бесполезны. Это слишком азы, я и так их знаю. А вот с конкретикой хуже. Боюсь, что если что-то сломается — у нас будут проблемы. Но самый важный сейчас вопрос — ингредиенты. Здесь их нет.

— А где их брать?

— Ингредиенты для пилюль обычно растут в лесу, или бегают по нему же, ну или это минералы, которые добывают в шахтах, — объяснил Симон, — Проблема лишь в том, что их нужно должным образом подготавливать, чтобы пустить на пилюли. Иначе говоря, необходимо запустить процесс «духовного делания», нужно перевести эти ингредиенты из материального в полуидеальное состояние. Это сложно объяснить, барон…

— Да меня мало волнует метафизика, — честно признался я, отхлебнув кофе, — Мне бы скорее наклепать пилюль и поднять бабла. Так что говорите по практической части. Как нам совершить это ваше «духовное делание»? Вы сможете это провернуть?

— Нет, — отрезал Симон, — Не смогу. И магичка герцога тоже не сможет, хоть она и утверждает обратное. Но она просто шарлатанка. Практики духовного делания сохранились только у китайцев в монастырях. И больше нигде в мире. Китайцы хранят их тайны от посторонних уже тысячу лет.

— В смысле? А как же мои родители тогда делали пилюли?

— Вероятно, у них были помощники-китайцы. Я сильно сомневаюсь, что духовное делание сможет совершить маг-некитаец. Даже я вряд ли смогу. Этот процесс привязан к флуктациям Инь и Ян. Проще говоря, к соотношению ауры и магии, если переводить на язык европейской метафизики. Лишь у китайских магов есть нужное соотношение, и не у всех, а только у прокачанных культиваторов.

— Прикольно, — хмыкнул я, — А всех китайцев тем временем прогнали из Сердце-Руси за пределы черты оседлости. И границу с Желтороссией закрыли.