Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Увы, но да, герцог, — я почуял, что Кабаневич собирается завести разговор о кураторе, а это явно было надолго, — Ладно, у меня мало времени. Я еще позвоню, Ваша Светлость. Держите в курсе.

Я повесил трубку как раз, когда ко мне подходила Таня.

— Эй, а мне кофе? — потребовала сестра, — Со сливками!

— Да, конечно, — кивнул я, — Что с Источником?

— Порядок. Я оплатила хранение на два месяца вперед.

— А твое деревце там не сдохнет, в подпространстве у Схроновых?

— Конечно, нет, — мотнула головой Таня, — Ты совсем дурак, братец? Схроновы будут его питать сырым солярисом. Деревья они хранят только в специальных подпространствах, заполненных солнечным светом. И регулярный полив тоже обеспечат.

— Славно.

Я мучительно размышлял. Взять Таню с собой на встречу в Немецкий квартал или нет?

С одной стороны, она еще мала, а с другой…

— Думаешь, куда меня слить, братик? — спросила сестрица, как будто прочитав мои мысли.

— Нет, — вздохнул я, — Я думаю, что раз уж у тебя проснулась магия — пора посвятить тебя в наш семейный бизнес. В конце концов, если со мной что-то случится — он перейдет к тебе. Кроме того, Бегуновы вон сажают водить свои такси даже восьмилетних мальчиков…

Таня ахнула, а потом в своей обычной манере бросилась меня обнимать и засыпать поцелуями.

— Спасибо, братик! Я не подведу! А что за бизнес? Разве у наших родителей был бизнес?

— Эм… Ну в общем, расскажу по дороге.

Глава 92. Конструктивное общение в Немецком квартале

«…Der Feinde Meute hetzte mich müd’,

Gewitterbrunst brach meinen Leib;

doch schneller, als ich der Meute,

schwand die Müdigkeit mir:

sank auf die Lider mir Nacht…»

Рихард Вагнер, «Валькирия»

На встречу с неизвестными в Немецком квартале я, разумеется, опоздал.

А как мне было не опоздать? В Империи, конечно, был выходной по поводу коронации нового Государя, но вот мне лично выходного никто не выдал, у производителей китайских пилюль они вообще редко бывают. Так что день вышел более чем насыщенным.

К памятнику Рихарду Вагнеру мы с сестрой подвалили только полдевятого, когда уже стемнело. Встреча у меня была назначена на восемь, так что опоздал я на полчаса.

Зато мы с сестрой успели по пути сюда заехать в одежный супермаркет, купить новый шмот и переодеться. Это было совершенно необходимо. Немецкий квартал — не то место, где можно разгуливать в мундире сержанта Охранного Отделения, меня здесь за такое могли просто пристрелить, а это в мои планы на вечер не входило.

Так что я купил себе простые серый мундир и темные брюки, без всяких гербов и шевронов, но выдававшие во мне АРИСТО одним своим фасоном и дорогой тканью.

Сестра тоже переоделась. Она, конечно, могла бы ходить по Немецкому кварталу и в своем платье гимназистки Смольного, но это смотрелось бы просто дико, это все равно, что ходить голым по Невскому проспекту. Ибо в Немецком квартале гимназистке Смольного явно делать было нечего, гимназистка-аристократка привлекала бы здесь слишком много внимания.

Кроме того, Танино платье гимназистки было украшено нашим Нагибинским родовым гербом, а я планировал сохранить инкогнито.

Сестре я купил по её требованию джинсы, белоснежное платье и черные полусапожки, подошвы которых были подбиты каким-то сверхлегким сплавом, чтобы можно было удобнее и эффективнее драться ногами.

Вообще я очень надеялся, что сражаться Тане сегодня не придется. Кроме того, джинсы в сочетании с платьем смотрелись откровенно дико, а еще все это стоило довольно дорого. Но сестра убедила меня, что это последний модный тренд, именно так одеваются французские магички в Париже, так что мне пришлось в очередной раз раскошелится.

Приодевшись, мы с сестрой на такси отправились в Немецкий квартал, к самому памятнику Рихарду Вагнеру, где у меня и была назначена встреча. Этот бронзовый монумент стоял на площади, перед готическим зданием — бывшей ратушей, которая теперь была переделана под кинотеатр.

В кинотеатре сегодня шла какая-то дичь, на огромной афише был изображен Бисмарк с восьмиствольным пулеметом, явно занятый спасением Германского Рейха от войск Наполеона и Павла I.

На громадной площади горели старинные фонари, питаемые солярисом, а еще совершали вечерний променад толпы немцев, многие из которых бросали на нас с Таней опасливые и не слишком дружелюбные взгляды.

— Нам тут не особо рады, братик, — заметила Таня, — И уже полдевятого. Где вообще эти лешие, с которыми мы должны встретиться?

— Во-первых, нечего было наряжаться, как парижская магичка, — буркнул я в ответ, — Тогда на нас бы меньше пялились, сестра. А во-вторых, юным аристократкам не следует использовать слово «леший», это неприлично, мне принцесса рассказывала. Ну и в-третьих — люди, назначившие мне встречу, придут. Не переживай. Они слишком в этом заинтересованы, так что никуда не денутся.

Но пока что к нам с сестрой подошел только уличный продавец кренделей. Я купил Тане немецкий крендель, а еще маленький стаканчик какого-то горячего сбитня, чтобы Таня не бухтела и не действовала мне на нервы.