Во все Имперские ТОМ 7 Орден

Ракета ухнула прямо в кучу металлолома, оставшуюся от эшафота. Похоже, что жажда мести Павла Стального была столь велика, что сделала этот эшафот во всех смыслах проклятым местом — сначала туда угодил шпиль, а теперь и Государева ракета.

Бывшая когда-то эшафотом груда металла как будто буквально притягивала к себе неприятности…

От меня же тем временем осталась одна голова, и сейчас левую сторону моей головы обожгло жаром взрыва.

Хорошо, хоть глаз не выбило, но не выбило его только потому, что его мне уже раньше высадила Лейб-Стражница.

Лишившую меня глаза девицу сдуло с моей головы взрывом, а левая половина моей башки тем временем стремительно закипела и сползла на траву кучей голубоватого желе. Еще одна ракета упала метрах в двадцати, попа и державшую его Лейб-Стражницу зашвырнуло куда-то в сторону Невы, а оставшиеся от меня пол головы подняло в воздух и понесло в противоположную сторону…

Я кувыркался в полёте, мой единственный глаз успевал фиксировать лишь отдельные картинки — Нева вся в катерах, горящий луг, труп кого-то из моих людей в черном плаще, пылающий автозак, чья-то оторванная рука, живописно разбросанные кишки…

Половина моей головы промчалась над стенами Петропавловки, по пути чуть не столкнувшись с очередной ракетой.

С земли в меня вроде тоже стреляли, но кто и из чего по мне палил, я уже заметить не успел.

Закончился мой полёт только у самой колокольни Петропавловского собора, я влетел в неё на огромной скорости — как будто эта колокольня притягивала магические объекты, типа половины моей аполлонической головы или швырнутой мной сюда же раньше Алёнки. Потом я рухнул с высоты метров пятидесяти на груду камня под колокольней.

Куча кирпичей и расколотых блоков образовалась на площади перед собором, еще когда я развалил колокольню метким броском Алёнки.

От удара о камни у меня повылетали остатки зубов. Впрочем, это уже не особо важно, когда у тебя только половина рта. От моей головы отвалилась еще пара кусков голубого сала. Наверное со стороны я теперь напоминал раскуроченную половину арбуза, выпавшую из грузовика на дорогу и разбившуюся вдребезги.

Тем не менее, я все еще соображал, да и боли не чувствовал… Это было хорошо. А вот остальное — нет.

Я теперь был в самом сердце Петербурга, в самом центре Империи. Рядом с главным Имперским храмом и располагавшейся в нём усыпальницей русских царей. Правда, состояние, в котором я тут был, оставляло желать лучшего.

Что делать дальше — я понятия не имел. У меня больше нет ног, чтобы ходить. Нет моего оригинального тела, чтобы вернуться в обычную форму. Нет рук, чтобы кастовать или хотя бы стукнуть куда-нибудь кулаком. Я бы еще сказал, что у меня нет рта и я не могу кричать, но это было бы неправдой.

Рот у меня имелся, точнее, его половина. Я попытался что-нибудь сказать, но эта затея, разумеется, провалилась. Без зубов и только с половиной языка я смог выдавить из себя только какой-то слабый вой. И сказать нечто более членораздельное меня бы сейчас не смог научить даже самый скилловый логопед.

Я был жив, но это была довольно овощная и бессмысленная жизнь. Я был просто заперт в куске волшебного сала, которое ни хрена не могло. Наверное так и должен себя чувствовать низвергнутый бессмертный бог, вот только меня это слабо утешало.

Все что я мог — это буквально дергаться туда-сюда на куче камней, да еще смотреть единственным глазом, как над лугом за стенами крепости пролетают тысячи ракет… В принципе мне повезло. Саму Петропавловку самозванец бомбить не решился, так что очень кстати, что меня отнесло взрывом именно сюда — внутрь крепости…

Тем временем вокруг меня уже стали собираться местные обитатели — какие-то мужики с автоматами, все в серых мундирах. На шевронах их мундиров я разглядел изображение шпиля крепости, ниже которого помещался вензель Павла Вечного — буква «П» и латинская единица.

Я сначала не понял, кто это такие, и решил, что враг высадил внутрь крепости некий десант. Но уже через мгновение меня осенило — это не десант, это местная тюремная охрана. Петропавловка же тюрьма, а эти ублюдки — её персонал.

Видимо, когда начался бой, тюремщики не стали к нему присоединяться, а спокойно сидели за стенами крепости, под защитой магии шпиля. Вот только шпиль отвалился, защитные чары крепости рассеялись, а им сюда залетела натуральная половина живой головы, чего персонал крепости никак не ожидал…

Мужиков было человек сорок, все вооружены, кроме одного полковника. Этот явно был АРИСТО, на ремне у него болталась огромная шипастая булава.

Тюремщики в страхе созерцали меня, нацелив на мою половину головы автоматы. Полковник тем временем на ауре запрыгнул на громадный блок, упавший с колокольни, с этого блока перепрыгнул на кучу кирпичей. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от меня, полковник выхватил свою булаву и пощупал меня ей.

Булава вмялась в голубое сало.

Я поморгал своим громадным глазом и попытался послать полковника, но с половиной языка и без зубов у меня вышло только:

— О..Оа… Уй…

— Что ты такое? — дрогнувшим голосом поинтересовался полковник.