Во все Имперские ТОМ 7 Орден

Это древний метод, эпохи магов Старой Эллады. В Древней Греции тысячи три лет назад жил маг и философ по имени Хениофорос. Он первым получил откровение и открыл для себя мистерии Гностического Либератора. У греков тогда магии не было, но она была у египтян, все знают, что в те времена лишь они, да еще уральцы, владели тайнами соляриса. И Хениофорос обратился к их писаниям и тайным сектам, он предавался долгим аскезам и постиг тайну Либератора.

Хотите узнать, что именно ему открылось? А очень просто. Он выяснил, что призвать Гностического Либератора в мир можно лишь одним путём — через человеческое жертвоприношение. И принести в жертву нужно не просто раба, а самого дорогого и близкого человека. Ибо ценность жертвы определяет МОЩЬ результата. И Хениофорос свершил положенное — он усадил свою любимую единственную дочку в колесницу, и поджог эту колесницу и сбросил её с Тайгетских гор в глубокое ущелье…

Он отдал свою плоть и кровь, своего ребенка Либератору!

Корень-Зрищин замолчал и пафосно оглядел собравшихся.

У дриады на глазах вроде появились слёзы, ей было печально слышать эту историю. Остальные просто смотрели на Корень-Зрищина. Павел Павлович выпил свою брусничную и поморщился.

— Он был просто больным ублюдком, как и ты, Корень-Зрищин… — наконец заявила Маша.

— Да подожди ты, — потребовал я, — Пусть рассказывает дальше. Либератор к этому греку не пришел, я так понимаю?

— Нет, конечно, — пожал плечами Корень-Зрищин, — Ибо грек забыл про Путь Колесницы. А мы нет. Вот почему нам удалось призвать Либератора, в отличие от Хениофороса!

Глава 162 — Белое пламя

— Насколько я понимаю, этот ваш Путь Пылающей Колесницы предполагает подготовку жертвы? — спросил я, — Иначе ничего не выйдет? Вот в этом ошибся Хениофорос?

Мне почему-то стало, мягко говоря, не по себе. Я вспомнил… Точнее, даже не так, не я, а само мое тело барчука Нагибина что-то вспомнило. Я начинал понимать. И чем больше я понимал — тем больше мне становилось не по себе. Я попал в этот мир отнюдь не затем, чтобы спасать планету, скорее, наоборот…

— Ага, — ухмыльнулся Корень-Зрищин, глаза у него стали совсем стеклянными, то ли от брусничной, то ли от религиозного экстаза, — Что вас навело на эту мысль, барон?

— Нуууу… — я замялся на мгновение, — В общем, со мной же что-то делали. Имеется в виду, когда я был маленьким — родители со мной делали что-то страшное… Это и была подготовка жертвы?

Информацию о том, что с барчуком Нагибиным делали нечто жуткое, я почерпнул из дневника этого самого барчука. Из того дневника, который я нашёл в секретной нише в его комнате. Я потом читал этот дневник уже в Лицее. И там упоминался черноусый — мой дядя, которого барчук боялся, а еще какая-то темная магия, от которой барчук ехал кукухой. Я понимал всё больше, картинка складывалась. Довольно паршивая картинка, кстати.

— Ты не Нагибин, — жестко произнес Корень-Зрищин, глядя мне прямо в глаза.

Я усмехнулся в ответ. Тут без комментариев.

Принцесса вдруг ахнула:

— Он и правда не Нагибин! Проходов… Он таскал нас в другие миры, там, у Петропавловки, прямо во время боя… И он говорил, что Нагибин не из этого мира! Проходов отправил нас в родной мир Нагибина… То есть не Нагибина…

Принцесса совсем запуталась, но Маша пришла ей на помощь:

— Верно. И он никакой не Нагибин. В теле барона Нагибина попаданец из другого мира.

— Как? — моя сестра Таня пришла в ужас.

Петя смотрел на меня все также холодно, потом вдруг улыбнулся, чуть ли не впервые за все время моего знакомства с ним:

— Значит, ты на самом деле не мой брат? Это все упрощает. Я всю жизнь считал себя неудачником, но если меня превзошёл не мой родной брат, а занявший его тело попаданец из другого мира — это меняет все дело.

Все уставились на меня. Я почувствовал себя персонажем аниме, которого раздели догола, а потом впихнули в женскую школьную раздевалку.

Я медленно кивнул:

— Ну ладно. Окей. Не вижу смысла скрывать. Да — я попаданец из другого мира. Но поверьте мне, друзья, я уже успел полюбить этот мир и свое новое тело. Так что я однозначно считаю Таню — своей сестрой, Петю — своим братом, а Нагибиных — своим кланом. Это правда, я сейчас не блефую. Я барон Нагибин, я стал им, леший меня побери! Я считаю себя бароном Нагибиным, а моя старая личность осталась в прошлом, в другом мире. Так что нечего на меня так глядеть. Ничего по сути не изменилось.

— Тебя подменили тридцать первого августа! — ахнула моя сестра Таня, — А я ведь догадывалась, я почувствовала еще тогда…

Я развел руками:

— Да, Таня. Всё именно так. Но я правда тебя люблю и считаю своей сестрой. Проблемы? Я, честно говоря, не вижу тут проблем…

Таня, видимо, тоже не видела здесь проблем, потому что она вдруг ойкнула, а потом бросилась ко мне обниматься в своей обычной манере. Мне даже пришлось встать со стула, чтобы ответить на объятия сестрицы. Таня осыпала меня своими горячими поцелуями, её волосы забились мне аж в нос…

— Да-да, я тебя тоже люблю, сестричка, — пробормотал я, — Хоть я и не тот Нагибин, которого ты знала. Но я Нагибин. Просто другой.