Во всем виновата Любовь?! (СИ)

Рассчитать я не могла, живот резко скрутило, меня затошнило и я, оттолкнув рукой Лешу, убежала в туалет. И перед тем как захлопнуть дверь, услышала Ольгины слова:

– Первый раз токсикоз за все время беременности. Наверное, на вашу туалетную воду ее затошнило.

***

– Суббота. Выходной. Я в отпуске, – сама себе мурлычу под нос заветные слова, лежу на кровати и поглаживаю сынишку. Затих озорник. Всю ночь молодой мамочке спать не давал. Как вспомню вчерашний день, вернее его остаток, проведенный в туалете, так сразу тошно становится. Хорошо хоть когда я вышла, Леши уже не было. А еще хорошо, что Катя домой отвезла, вкусным чаем с сухофруктами напоила и в кровать уложила, без сказки, но мне и этого хватило.

Потянулась в постели и только потом вспомнила, что лучше так не делать – ногу снова судорогой свело. По привычке вскрикнула от боли – ну не выносимо все это. Постоянная дикая боль в мышце – это просто ад. Попинав на то, что закадычной подруги нет рядом, а то бы размяла мою ногу, кое-как приподнявшись боком, стала потихоньку с периодическими завываниями потирать конечность.

И пока я увлекалась неприятным делом, дверь в комнату распахнулась, мое лицо вытянулось, красивые накаченные руки медленно копошились на голове, вытирая белым полотенцем в красный цветочек, причем это было мое ЛЮБИМОЕ полотенце, свою беловолосую голову, потом Колька переключился на твердые плечи, обтер свой торс и уже, тогда спросил:

– Насть, что кряхтишь с утра пораньше? – белое полотенце с цветочком легло на бедра друга. Стряхнув невидимую пылинку с колен, ну или с волос, что ниже колен, Какерлак, наконец-таки обратил все свое внимание на меня. – Твою мать! – подскочил он и стал растирать мою ногу.

– Доперло, наконец! – проворчала я.

Колька не ответил. Он был полностью сосредоточен на деле, вначале больно массируя проблемный участок. Когда боль пошла на спад и мышцы потихоньку стали расслабляться, умелые приятные руки, стали мягко пощипывать кожу.

Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь на приятных, теперь приятных ощущениях и постепенно ушла в негу. Здесь было солнце, яркое, но оно не слепило своей красотой, скорее дарило и отдавало часть этой красоты, в которой заключалась забота, сила, доброта и еще что-то, пока мне непонятное. Пока неизведанное, но очень приятное, до такой степени приятное, что моя кожа от солнечных рук покрылась мурашками.

Это же не у меня сейчас горят щеки? Нет! Не у меня. Блииин! Резко распахнула глаза, мельком отмечая, скорее чувствуя, что мои губы растянуты в улыбке, приятной улыбке, точно такой же как у друга в моем белом полотенце.

– Убью! – кряхтя, поднялась в длинной ночнушке.

Губы свои вернула на место, трясущиеся руки от гнева потянулись к бедрам нахального альбиноса.

Колька противиться не стал, заведя свои ручищи за голову:

– Да, мамочка! Сделай это!

Ну раз он так просит! Сдернула полотенце без зазрений совести, потому как не один раз видела его голым, закинула себе на плечо и потопала в ванную. Я – слон, и я об этом знаю.

Спустя полчаса водных процедур и мелких упреков со стороны друга о том, что надо было ему вчера днем позвонить и вообще лучше в больницу съездить, мы поехали в супермаркет закупаться продуктами.

Сегодня мы отмечаем мой декрет. Будем есть шашлыки, горячие сосиски, картошку, запеченную в костре - это мой заскок, пить что-нибудь и просто отдыхать на даче у Колькиного деда.

А что еще может быть лучше природы и верных друзей? Это вкусняшки! Много вкусняшек, лежащих на прилавках, от которых глаза разбегаются, и зубы приятно сводят вон, например, как от того копченого окорока.

Насладится в полной мере прекрасной золотистой корочкой ножки маленького поросенка, не дала Катя.

– Успела, – вихрем пронеслась она, хватая меня за руку. – Где Какерлак?

– Вон,– указала на длинную очередь.

Подруга, увидев человеческую пробку, вздохнула:

– Так мы и к обеду не успеем на дачу. Ольга, Люда и Артем уже там. Пашка позвонил, предупредил, что позже будет. Но глядя на очередь, последним будет не Сусликов, а мы. А ведь там уже вовсю шашлык жарят. – Катя еще крепче вцепилась в мою руку. – Но я, – она ткнула себя в белую майку, – была бы не я!

Подруга, махнув рукой Кольке, чтобы следовал за нами, пошла напрямик к самой кассе, вопя на весь супермаркет:

– Рожаем! Срочно обслужите беременных! Мужчина, вы же не хотите, чтобы эта симпатичная девушка родила прямо возле вашей тележки?

Мужик сомнительной наружности с ящиком дешевого пива в руках сделал шаг назад, уступая дорогу рожающим.

– Охай, – шепнула мне на ухо Катя и мило улыбнулась окружающим.

– Ох! – я кривила свое лицо. – Уфф! – хваталась за поясницу, пока кассирша пробивала товар. – Ах! – косила глазом на недовольных покупателей.

А после:

– Ура! – это уже орала Катюха, сидя в машине и откупоривая бутылку шампанского, когда с миссией невыполнимо было покончено.

А Колька посмеивался над нами и уверенно вел машину, увозя двух хихикающих особ подальше от города, поближе к родной природе.